Сибирские огни, 1974, №11

« — Что ж е ее имеет? « — Честь! Деятельность на пользу людей и человечества. « — Б а -ба-ба ! — Полковник придвинул стул, уселся, приготовился к разговору.— Какие слова: человечество! честь! Много ли чести тай­ ком, злодейски, вести через своих лазутчиков! « — Я не вел, а нес— в этом одном мое оправдание. « — Не торопитесь с индульгенцией! — Проговорив с в я щ е н н ы е слова о чести и человечестве, жертва его, не затрудняясь, даст ответ даже и на те вопросы, которые ведут на эшафот.— Поляк был ранен и вы несли его; а будь он целехонек, вы предали бы его в мои руки? « — Здоровый не нуждался бы во мне. « — А буде нуждался? Как в прикрытии, в пароле? « — Это показали бы обстоятельства. « — Как?! — Полковой не усидел на стуле.— Идет война, какие еще, к дьяволу, обстоятельства?! Они, что — дали вам слово дворян, что сл ожа т оружие? — Это много извинило бы поручика; князь почти желал; чтобы артиллерист подтвердил, кивнул в ответ. « — Я просил об этом старика, но он ответил, что не уймется, пока Гайнау не обрубит ему руки! « — Вот твердость духа! Вот достойный вам урок! « — Когда в таком поединке один проявляет более твердости ду­ ха,— сказал поручик и щеки его побелели,— значит, и дело, за которое он стоит,— выше! « — Значит, вы отдаете первенство мятежному венгерцу?! « — Он образец республиканца! « — Республики этой никто не мерял и нр зуб не брал; ваши пуш­ ки — первое ей испытание и, видите, рухнула. От вашей вольнодумной руки и упала! — Он испытывал поручика, вынимал из него душу. « — Это мое горе,— гордо ска зал поручик.— Я узнал его минувшей ночью. « — Значит, первенство — старику? « — Он защищает свое. « — У него, значит, козыри, а мы при мизерных; выше семерки в руках не держим?! « — Я ломберных университетов не оканчивал. «Князю с первых дней быстрого и бестолкового похода нравился молодой офицер, лишенный подобострастия, лобастый донской бычок, с умными, ничего на веру не берущими глазами ; но этим утром поручик принял тон крайний, не подходящий для провинившегося. «— Карты, милостивый государь, тож е академия чести : не всяко ­ му и она под силу. У венгерцев, выходит,— дело, поляки — те без со ­ борного дела и чашки кофию не пригубят; об англичанах и французах и не говорю, их предприятия непременно вселенские, у голодного ир­ ландца и у того з а д а ч а—-картофель саж а ть , а мы, что же, так без смысла и проживаемся?! Т ак всем народом дерем лыко и лапти вяжем , да лучину колем! Без высшего, так сказать, назначения? « — Назначение моей родины огромно,— сказал поручик с совер ­ шенной и горькой простотой,— но сроков и пути не знает сейчас ни один ум в России, а если и знает, то он или несчастен или ему не дано сказать. « — Д а у вас готова целая философия: все простоволосы, а вы муд­ ры и наперед видите. В дело брошен не полк, а целых двестй тысяч штыков... « — Их оттого и много,— решился перебить поручик,— что кампа ­ нию надо кончать быстро, как иные черные дела непременно вершат до рассвета. Этой войны не объяснишь в народе, и, слава богу, мы уже при ее конце.