Сибирские огни, 1974, №11

«— Дайте слово ,— проговорил старик,— что вы не прибегнете к оружию и не позовете своих солдат. «— Охотно,— ответил поручик.— Зде сь нет военного противника, а мирным жителям мой свинец не опасен. «Тут заговорил в бреду человек, лежавший на скамье, заговорил не по-мадьярски, а по-польски. «—- Вы владелец этого имения? — спросил поручик. «Яростные, ничем не сдерживаемые мадьярские проклятья выр ва ­ лись из уст старика. «— Влад ел ец — предатель, он с австрийцами! — ответил наконец старик.— И он, и его сыновья недостойны имени венгерцев. Мы нашли здесь короткое прибежище: моя семья, дочь и сын. Сын заболел, он не приходит в сознание... «Зачем он лжет, я ясно слышал польскую речь? — подумал поручик, но не стал уличать старика. Поручик представился, мадьяр назвал себя: Иштнан Кодай, и они прошли под лестницу. «— Мария Кодай,— ск а зал старик, коснувшись рукой темных волос дочери, спадавших на зеленый бархат плаща, но не называл ни дряхло­ го, согбенного монаха, ни сына, смертельная бледность которого вернее всего говорила об опасной потере крови. Голова повязана окровавлен­ ным шарфом, тело по грудь прикрыто крестьянской буркой из овечьих шкур. Дочь Иштвана не смотрела на поручика, д аж е ненависть была сейчас бессильна перед ее страданием, перед чувством, которое соединя­ ло ее с умирающим поляком. Как бы ни любила она брата, такой взгляд сестры невозможен, это смотрела любовь, великая любовь, которая од­ нажды делает человека, рожденного другой женщиной, самым близким тебе. «— Кто этот поляк? — спросил поручик Т. «— Я р а с скажу вам все, как дворянину и человеку чести,— сказал старик.— Оставим их. «Он увел поручика в дальний угол залы . Поручик успел разглядеть на соседней с лежавшим поляком скамье и пуховую, с низкой тульей шляпу, опоясанную черным крепом, и окровавленный доломан, и широ­ кую саблю с эфесом в ножнах, брошенную на край стола, и понял, что встретился с не совсем мирными мадьярами. Старик не скрывал этого: возраст не позволил ему вступить в регулярное венгерское войско и он предался деятельности ландштурма, пробирался от деревни к деревне, от мызы к мызе, искусно минуя австрийских шпионов, горные з а ст а вы и ра зъезды улан. Сотни ополченцев обязаны ему тем, что избрали дорогу чести и служения великой республиканской идее. Гергей и Бем , и гене­ рал Дембинский гнали солдат Габсбургов, в Трансильвании австрийские войска открыто бежали, республика была близка к победе, но случилось непоправимое: в дело вступили корпуса Паскевича. При первом сближе­ нии венгры инстинктивно, обманывая себя, принимали русских казаков з а переодетых австрийских улан, полагая, что царь заимствовал авст­ рийскому императору только костюмы, гардероб европейской трагедии, но не исполнителей! Увы, пробуждение было ужасным : против несколь­ ких тысяч поляков, которых сердце привело под знамена республики, австрийцы получили 200.000 заемных штыков, артиллерию и казачьи сотни. Молодой поляк, офицер Дембинского, был прислан помочь ланд­ штурму в обучении и в бою, события отрезали его от штаба Дембин­ ского, и он остался здесь; честно ср аж ал ся , покорил сердца ополченцев и, более других, сердце Марии Кодай. По ее настоянию они сегодня об­ венчались в замке, и удары колокола в ночи — это согласие господнее на их святой союз... «Из-под седых, с чернью, бровей старик наблюдал за поручиком. Взятый врасплох, забыв д аж е застегнуть мундир, поручик думал о том,