Сибирские огни, 1974, №11

ям: «Политиканы привели эту Республику на край гибели, добровольцы спасли ее!» Женщина уставилась на желтый, коптящий огонек. Что-то встре­ вожило ее, но скоро взяла верх досада на мужа. «А-а-а! — подумала она.— В се они — одна запьянцовская компания... Дай им только по­ болтать о войне!..» Глава первая На черной лестнице пансиона,— давно не метеной, узкой, сдавлен ­ ной железными перилами и стеной,— слоился застойный запах нищен­ ской кухни. Запыленные стекла неохотно пропускали св ет со двора, об ­ ширного, как поскотина, но и там света было немного; старики и стару ­ хи, которых Владимиров только что встретил во дворе, серыми тенями маячили ск во зь лестничное окно, они клонились навстречу ветру, с д а ­ вались на милость непогоды. Едва войдя в ворота и минуя встречных стариков, Владимиров остро и хладнокровно ощутил, что все они, еще живые, не принадлежали жизни, а отходили, были веком минувшим, грешным девятнадцатым веком, с которым, как полагал Владимиров, человечество расстается без стенаний и горечи. Был на исходе год 1900, и в людях мыслящих часто и по разным поводам возникало ощущение пограничного времени, рубежа, а то и разделительной пропасти. Оно было разным у молодого Владимиро­ ва,— нечего без нужды оглядываться назад,— у его отца, гимназиче­ ского учителя и безвестного сочинителя; у плохо прикрытых от непого­ ды бедняков во дворе пансиона, и, надо полагать, у старика на третьем этаже, где чугунные марши лестницы уперлись в чердачную дверь. Отец считал старика знаменитостью, генералом, заслуженным в Шта ­ тах не менее, чем Скобелев в России, сетовал, что почта между ними прервалась, что он т ак легко упустил дружбу, отошел и от него, и от его жены Надежды Львовой, княжны, «красавицы, каких теперь не бы­ вает, и умной, умной так, что один разговор с ней стоил книги». Влади ­ миров не стал бы больше разыскивать старика, оправдавшись тем, что не нашел следов знаменитости ни на Вашингтон-стрит, ни в Кенвуде, теперь захваченном в электрическую орбиту города,— в американском мире все быстро перемешивается, делится и множится, все кипит, как в капле сырой воды под окуляром микроскопа, здесь не живут по трид­ цати лет на одном месте, а если и живут, то нищие, а не знаменито­ сти,— он не стал бы больше и думать об этом русском, взял бы грех на душу; что ездил, мол, и в Радом , и нашел там два креста на могиле, но отцовская воля настигла Владимирова и в Чикаго. Здесь его ждали деньги и письма из Петербурга: отец вспомнил имена чикагских изда­ телей — Уолша и Фергуса: некогда они печатали книги знаменитости и были в короткой с ним приязни. Отец ждал в Петербурге вестей, вол­ новался и горевал, и Владимирову-младшему не составило труда у з­ нать, что оба дела — Фергуса и Уолша — все еще на ходу. Молодые Уолши д аж е имени такого не вспомнили, но в книжной лавке Фергуса Владимиров нашел хозяйку, седую, быструю, хлопотливую, до крайно­ сти обрадованную, что молодой господин из России ищет их друга. Ну как же; вот уж е тридцать пять лет, как они знают друг о друге все, что возможно знать друзьям, генерал бывал у них часто, он и на похороны ее мужа приехал с Надин, взял из рук Надин скрипку и играл, играл, пока опускали гроб, и сухая, августовская земля падала в могилу. Р а ­ зумеется, тогда она не слышала музыки, ей потом рассказали , как б о - 1 Все документы и подлинные тексты набраны в романе курсивом.