Сибирские огни, 1974, №11

решь!» Поэзия Леонида Шкавро родственна всем краям нашей Родины. И думалось: правильно ли поступают критики, распреде­ ляя порой поэтов по тематически-географи- ческим рубрикам — тот, дескать, поэт ленинградский, другой — вологодский, один разрабатывает тему труда, а другой — любви, скажем. Взгляд на Шкавро лишь как на «певца индустриального Урала» не скрадывает ли широкий кругозор его твор­ чества? BepiHO, его ооно,вные герои— стале­ вары, строители, .рудокопы, геологи, плото­ гоны, искатели золота, добытчики малахита, но и они силу пьют — «из колокольчи­ ков», на ноги их ставит — «поляна, в бубенчик звеня». Не странно ли для поэта индустриальной моши такое признакие: «Родная степь, ты заревом закатов... вошла ка веки вечные в меня». Нисколько .не странно, если смотреть в глубь психологии и истории. Современни­ ку ракет снится «мужицкий голос топора». Он сознает, что подвигами своими современ­ ные герои обязаны далеким предкам. Его творчество естественно вливается в общее русло русской патриотической поэзии. Но сын вырастает и уходит от матери. Герой Шкавро не склонен пассивно повто­ рять слова признания матеря-Роди не. И сам авто р— то в Нефтеюганске молодом, то с геологами в отряде поисковом у реки по имени Надым, то помогает тянуть нефте­ провод к Нипражу. Местные .на.зва«ия порой звучат экзотически, но налет экзотики ну­ жен не для поверхностного антуража — сил помогает подчеркнуть поистине историче­ скую роль современника, который кладет «экзотические пейзажи .на лопатки». И автор увлекает читателя туда, где «в краю суро­ вом, .вступив с пустынею в бои, дорогой но­ вой газопровод ведут ровесники мои». Д ве характерные черты хотелось бы от­ метить в рассказе поэта о современниках. Прежде всего — его личную причастность к их делам. Они не просто его ровесники, они люди творческого призвания, а по^т — не просто певец подвига, но и его участник. Он провозглашает славу «(русским, вечно моби­ лизованным рукам»: Они — простые рядовые и высоко, и далеко несут в России над Россией ее крылатое древко! Но э т о — ,и его руки: «Я сам железо ими резал, и с давних пор и у меня они пропи­ таны железом, .воспетым яростью огня». Причастность к историческим свершениям наполняет стих поэта "гордостью, придает ему афористическую энергичность: «Пусть, как во фляге, горло сухо и миражи у самых глаз, но наступательного духа ничто не вы­ шибет из нас». Порой чувствуешь гимниче­ ские ноты, родственные вселенским аккор­ дам пролетарской поэзии: Так в государственных заботах, расправив плечи у Газли, над ними царствует работа — святая заповедь Земли. Но пафос не поднимается ма котурны, у него естественная, земная походка. Эпохаль­ ные первооткрыватели опят с полузакрыты­ ми глазами «просто-напросто в снегу». Геро­ ический изыскатель забывается на долго­ жданном привале коротким оном, «обняв рюкзак, как верную жену». Силу поэзии Шкавро пьет из земных .корней. Из конкрет­ ной, обыденной действительности черпает он высокие символические образы. Такова, на­ пример, природа сквозного образа стихотво­ рения «Бессмертники»: Навылет пули их пронзали, и бомбами косила высь... Их даже танки подминали, они и танкам не сдались! Но так замечателен подлинный пафос свершений, что обыденное становится исклю­ чительным: автору .мало сказать, что над его таежной дорогой осыпались звезды, он до­ б авл я ет— «не моим ли сбитые плечом!» В этой диалектике частного и общего, обычного и незаурядного, повседневного и романтического, диалектике, обусловленной и мировоззрением, и материалом поэта,— исток образной системы Леонида Шкавро. Его стихи насыщены афоризмами, раскрыва­ ющими противоречивость, а потому — ув­ лекательность бытия: «Города берут начало с корабельного бревна»; «Нас изматы.вает работа, возвышает работа нас!» Афоризм, как правило, наполнен большим содержани­ ем: первопроходцы тайги «в белизну извеч­ ного покоя принесли ей вечный непокой». Иногда, впрочем, афоризм обнаруживает и ложную глубину мысли. Возвеличивая зем- ляков-уралмашевцев, автор патетически вос­ клицает: «Да что броня! Она слабее: ее-то плавили— они». Думается, что с парадокса­ ми не мешает обращаться осторожнее. Раз уж речь зашла о недостатках, то сле­ дует сказать об измельчении темы .в неко­ торых стихах. В стихотворении «Есть в зем­ ле материнское что-то...» автор, почувство­ вав, что с .природой творятся -неладное, ре­ шает, что не будет... курить папирос. Д ал ь­ ше следует наивная декларация: «И, спасая свою первородность, я, живя городской су­ етой, стану чаще общаться с природой.,.». Первородность — может быть, .но ни приро­ ды, ни стихотворения этим не спасешь. Вот стихотворение на традиционную тему о границе Европы и Азии. Ждешь, как ав­ тор ее повернет. Все, оказывается, предель­ но просто, из одной части света в другую ходят, «как будто к теще на блины». Стоило ли в таком случае огород городить? Иногда поэт дает образ множественный, что уменьшает его эстетическую силу: «Про­ хладой полнятся криницы, и в каждой пла­ вает звезда». Вроде бы красиво, но значе­ ние звезды многократностью отражения сни­ жается. Странен во всяком сл у ч ае— в кон­ тексте поэзии Леонида Шкавро, такой об­ раз: «Облака, как радужные булки...»