Сибирские огни, 1974, №11

рухнет; назревает и разрыв между Анной и ее мужем. ' Убедительно изображает В . Марина на­ растание чувства Анны и Николая, их сом­ нения и раздумья, муки Кати. Писательница прослеживает — порою бег­ л о — семейную жизнь своих героев: Ягоди­ на, Курилина, Швеца, ряда эпизодических персонажей; сопоставляя различные типы семейных отношений, читатель неминуемо задумается об этом многосложном вопросе. Умный и чуткий Кур илин не находит в своей жене Ольге Иннокентьевне надежной спутницы, верного друга. В этом виноват не он: Ольга Иннокентьевна, заместитель глав­ ного редактора газеты, готова поверить кле­ ветнику Прищепе, а не своему мужу, которо­ го уж кто-кто, а она должна знать (и зна­ ет) лучше и глубже других. Именно она спо­ собствует публикации клеветнической статьи Прищепы в своей газете. Несчастен в семейной жизни Ягодин. Сплошной черной краской обрисованы его жена и дочь (в данном случае для нас в аж ­ ны не столько схематичность в изображении этих двух женщин, сколько то, какие функ­ ции отведены им в произведении). В том, что у Ягодина бессердечная дочь, в нема­ лой степени есть и его вина — он, зная свою жену, все же полностью доверил ей воспи­ тание ребенка. Писательница дает основания и для того, чтобы сделать еще один сущест­ венный вывод: есть какое-то сходство меж ­ ду Ягодиным и его двоедушной женой. Не последняя по важности черта в нем — взгляд на себя со стороны: как я выгляжу в глазах других? И вдруг оказывается, что он не столько живет, не столько работает, сколько п р е д с т а в л я е т , играя перед ок­ ружающими его людьми роль выдуманного им человека. Ягодин часто «симулирует» ра­ боту — ибо озабочен не ее целью, не сутью порученного ему дела, а внешней стороной своей деятельности. В . Марина наметила ин­ тересный образ формалиста. «Спасение» к Ягодину приходит, когда в его душу врываются живые чувства — вна­ чале к внуку, затем к другим людям. Не случайно писательница приводит Ягодина к пониманию правды Курилина, а Кури- лин — мы это знаем — несовместим с фор­ мальным отношением к живому делу. Еще одна супружеская п ар а— Швец и Варвара, неплохие, в сущности, люди, кото­ рым очень не хватает внутренней культуры, культуры чувства. Мелкие дрязги, длящиеся изо дня в день, заменяют им любовь, в су­ ществование которой они, должно быть, давно перестали верить. На «фоне» этих семей гармонично и счаст­ ливо, если смотреть со стороны, идет жизнь в доме Кати и Николая Тулугуровых. Но именно здесь и возникает главный конфликт романа — Николай, увлекшись Ан­ ной Шахаииной, готов уйти из семьи. В чем причина? Автор отвечает: в том, что Николай Тулугуров живет полнокровной жизнью, он и общественник, и передовой производственник, а Катя замкнулась в узком мирке семьи, детей. И разрешение этого конфликта приходит потому, что К а­ тю, страдающую от измены мужа, вовлекли в общественную жизнь, в заботы, связанные с производством: Николай по достоинству оценил Катю, и, видимо, в семью возвратит­ ся лад. Что ж , и так бывает, но, думается, что здесь очень уж выпирает рациональность авторской концепции,«сконструированность» ее. Если отвлечься от заданности ситуации, легко увидеть: все эти изломы чувства слож ­ нее, запутаннее, хотелось бы более глубоко­ го — и непредвзятого — их изображения. Этому в известной степени мешает и мно­ жество персонажей, чьи имена и должности читатель знает, но характеры которых едва намечены, и — порой — обращение к верх­ ним пластам языковых богатств, без поис­ ков в рудоносных залеж ах. Оттого-то «Ка­ тя... смущалась, замечая в о с х и щ е н н ы е мужские в з г л я д ы » (стр. 16); оттого-то «Чесноков скользнул в о с х и щ е н н ы м в з г л я д о м по статной фигуре Анны» (стр. 5 2 ); оттого и «взгляд» Николая, «вдруг б л е с н у в ш и й в о с х и щ е н и ­ ем » , открыл Кате многое (стр. 57). Порой мелькнут в романе расхожие эпитеты — «мальчишеское озорство в веселых глазах», «выпуклые, четкого рисунка, губы», «вспы­ хивают и гаснут золотые искры в серых, веселых глазах» (все — на стр. 181). Подлинность чувств, достоверность изоб­ ражения, присущие роману, делают такие стереотипные обороты особенно заметными. Но было бы несправедливым не увидеть за отдельными просчетами главного. А это главное — в том, что Валентина Марина на­ писала не «производственный роман», не технические проблемы поставила во главу угла, а создала произведение на рабочую тему в самом добром значении этого слова. Разработка близкого писательнице жизнен­ ного материала дала читателям интересное произведение о рабочем коллективе, о лю­ дях напряженной духовной жизни, умом и руками своими создающих материальные богатства страны. ю. МОСТКОВ Леонид Шкавро. Зеленоглавая держава. М., «Современник», 1973. Книгу стихов Леонида Шкаяро я начал читать рано утром. Мир пробуждался — ро­ зовели облака, птицы пробовали голоса на разные лады. Приметы начинающегося дня сочетались с образами стихов — клрекий ве­ терок доносил настой разомлевшей земляни­ ки, пчелы жужж али сочувственно, и к но­ гам по вечно звенящим стволам сплывали блескучие смолы... Мир раскрывался, и я входил в него уже вместе с поэтом, обнов­ ляя вместе с нам уже изведанное, в знако­ мую окрестность вступая, «как в незнако­ мую державу». Где раскинулась она? Ее черты узнают читатели и на Валдае, и под Медынью, и у Суздаля: «Хмелеет шмель в желточках кашки, где, окольцовывая рожь, бегут до Суздаля ромашки: бери хоть век — не собе-