Сибирские огни, 1974, №11

мы с Сергеем подняли старый кожаный верх брички. Вернее, поднял его длиннорукий Сергей,— я успел толкнуть пальцем сухую кожу. — «Что, брат Ваня,— рассмеялся Сергей,— в полковники вышел, а руки все ко­ ротки!» Он не отдавался сердцем ничему серьезному, охотно д е р ж а л банк, проигрывал по маленькой, пил и не казнился. Поднятая над нами кожаная будка отгородила нас от полей и неба и подтолкнула друг к другу: Сергей любил меня и не завидовал, хотя служил давно, а дослу­ жился только до секунд-майора. «Знаешь ли ты, что мы с Надей едем на воды, в Г ерманию ?»—-«Еж ели полковник не ездит в Европу брюхо ле­ чить,— весело ответил он,— ему и генерала могут не дать» .— «Может случиться, мы не вернемся...» Я жд а л удивленных желтых глаз, вытяну­ того, рыжего и без того длинного лица, а он ск а зал буднично: «Что ж, попробуй, как там хлеба выпекают, с корочкой или один мякиш? И чем слуг секут: батогами, как господь велел, или из крокодила кнуты вяжут? Одного я тебе не прощу, что невесты твоей не поцелую и на свадьбе не кутну!..» Приземистый старик,— скособоченное привидение Кестль-Гарден,— с каждым проходом по залу все приближался ко мне. Его приваживал сигарный дым, и я молча протянул ему сигару. Я уже заметил, как мно­ го этот же ст облегчает в отношениях незнакомых людей. — Вы поляк?! Молодые люди,— он задымил и кивнул на тем­ ный коридор,— тоже поляки. — Я русский. Приехал купить ферму. — Если при деньгах — купите.— В нем не было заискивания: жизнь прожита, кажет ся , он ее доканчивал без надежды .— При деньгах — все купите. Похоже, этот человек в обносках на скрещенных ногах, в чужом сюртучишке знал лучшие времена. Он щурился, пуская струи дыма. — Что-то я вас не припомню на пароходе? — заметил я. — Я пересек океан давно, тогда плавали одни йарусники. — И все еще в Кестль-Гарден?! — Зде сь я зараба тыв аю на хлеб. А еще приятно видеть, что не один ты в дураках остался. — Вы агент? — Агент, но на худших условиях: я получаю с купленной головы. Он говорил зло, и я не стал церемониться: — Зачем ж е вы не оденетесь приличнее? — Вы мыслите, как денежный человек, а не как н и щи й ! — Он умудренно усмехнулся.— Нищий скорее поверит своему брату-бедняку. Я не сую ему бумаг, а стерегу, как собака овец, и завтра привезу к хозя ­ ину. Вот он спит, доволен, что пока ничего не подписал, а уж как мыше­ ловка захлопнется завтра, это не мое дело. Он оказался немец, католик, объездил полсвета в охоте на человека; когда-то на черного африканца, а теперь и на единоверного европейца. — И как ж е они? — я кивнул на зал, где сон одолевал людей.— Все найдут работу? — И работу, и пристанище. — А свободу? — Разбудите их и предложите на выбор — свободу или доллары; то-то мы посмеемся. Только деньги и дают свободу. — Но если работа найдется, значит, они не сделали ошибки? — В с е они будущие граждане, да не все сыты.— Он видел мое недо­ умение и, в благодарность за сигару, продолжал: — Иногда работа труд­ на, иногда ехать до нее так далеко, что и на билет не наскребешь. Зи­ мой трудно: в больших городах, особенно в Нью-Йорке, собирается столько лишних рук, что если только пара из тысячи возьмется за нож, то и тогда ни один кошелек не чувствует себя в безопасности.