Сибирские огни, 1974, №11

бота ужинающих челюстей, однотонный, просительный голос — похоже молитва, задушевная ссора, перебранка без страсти, бесшумное д виж е ­ ние нескольких серых теней, точно в зал, для полного сходства со всем человечеством, пустили и безумных из лечебницы. Двое поляков быстро шагали взад и вперед по свободному полу, торопя утро; завидев меня, они приняли в сторону и ушли в темный коридор. Еще на пакетботе они выказывали мне всю меру презрения; не для того они бежали из Поль­ ши, чтобы якшаться с русским барином. Мимо прошел живописный старик, рыжебородый, приземистый, на­ помнивший мне отца наклоном головы и прищуром нездоровых, в крас­ ных веках глаз. Я смотрел в его перекошенную спину, широкую, с наме­ ком на былую силу, на странные, без задников, туфли, отделяющиеся при каждом шаге от пятки, смотрел на чужого, а боль по оставленному на Дону отцу истязала сердце. С прожигающим, мучительным чувством я вспомнил, как спешил в последний раз на Аксай за родительским бла­ гословением. Мать потерялась от короткого счастья, не до того ей было, чтобы видеть сквозь радость жесткое каменистое дно. Не таков отец; что- то он заподозрил в моей торопливости, в том, что я вдруг принялся чи­ нить в доме и на усадьбе все, что прохудилось и обветшало, как будто другого времени мне уже никогда не найти. Я как раз оседлал крышу, по­ правляя конек и флюгер, когда он появился внизу, жмурясь от солнца и вызывая меня таким горестным жестом, что я сразу спустился к нему. Он поправил на мне расстегнувшуюся рубаху, прижал ладонь к моей гру­ ди, потом скользнул рукой вниз, сж ал мои пальцы и сразу отпустил< «Прощай, Ваня,— ск а зал он.— Е д еш ь ? »— «Завтра в дорогу, больше мне нельзя».— «Знаю. Служба своего требует.— Он усмехнулся, с горечью, почти желчно.— Покойный Павел Петрович Турчанинов на собственную свадьбу не поспел, вернее сказать, уехал от свадьбы, сел на коня и в Аль­ пы, а свадьба отложилась,— Он вздохнул.— Хорошо хоть умер в своей земле». Он ходил по следу, кружил и кружил, готовый завыть, чуял, что под землей, хоть и на саженной глубине.— «Свадьба когда?» — Ему нуж­ на была в е р н а я точка, чтобы от нее вести мысль, а я уклонялся, много ли радости для него в сожительстве без церковного таинства.— «Еще не знаю. Я теперь к князю с вашим благословением».— «Ну и что, что князь? — обиделся он за меня.— И ты дворянин, и чином с ним сравнял­ ся » .—«Не в князе дело; у него дочь — чудо, ей нет пары на земле. Я ее восьмой год жду, а пришлось бы, и жизнь прождал бы». — «А нас ока как примет?» — Как бы она приняла их, господи, как бы она радовалась их простому нраву, как искала бы в них мои черты — но этого не будет, никогда не будет. Вот отчего я не нашелся ответить бодро, легко, а с фальшивой улыбкой выдавил из себя: «Отчего же... Она девушка умная, простосердечная». Он смотрел на меня не с упреком, с мольбой, не таить­ ся, помнить, что он стар и много на веку повидал, и лучше встретит чер­ ствую правду, чем любую ложь. Что я мог ему ответить, рожденный им и так далеко от него отошедший? Оставало сь то, чего просило мое сердце, разум и руки, из которых выпал кровельный инструмент; обнять старика и прижать его к груди. Так я и сделал и услышал, как в его груди толк­ нулось рыдание, и он заговорил быстро, сдавленно, опасаясь слез: «Бог с тобой, Ваня... Живи, сынок... о Боге думай, о нас... Вот ты как взлетел, а землю не забывай... из нее мы вышли и в ней успокоение..- А пока, про­ щай...» Потом наступило прощание на людях, при резвой гнедой паре и при слезах матери,— Новочеркасск город любопытствующий, бесцере­ монный, и последнее прощание вышло обыкновенным, а то, с глазу на глаз, запомнилось навсегда; в нем был суд и упрек. Потом в бричку ко мне сел Сергей, старший брат, он отпросился у полкового повидаться со мной и теперь два перегона ехал по пути к службе. На выезде из города, за свайным мостом ударил гром, и, в ожидании первой весенней грозы,