Сибирские огни, 1974, №10

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ Долгая осенняя ночь тянулась медленно. Смирнов лежал в темноте, в кромешной тишине, нарушаемой только далеким лаем собак да вздо­ хами хозяйской коровы в стайке. Постепенно приходило трезвое осознание того, что произошло вече­ ром, и теперь Смирнов, не зная еще, как бы надо было поступить вчера, знал уже твердо, что поступил из рук вон плохо, неуклюже, глупо. «Эк ведь понесло человека,— со стыдом вспоминал он свои слова и поступки.— Откуда что взялось?.. А как ведь шло все хорошо!.. И рабо­ тали ребята славно, и просьбами отпустить домой не докучали, дисципли­ на поднялась, старосты стали старостами, группы — группами, «молния» выходила... И вот все полетело к чертям!.. Отношения со студентами ис­ порчены окончательно и бесповоротно...» «Это разговор с председателем выбил меня из колеи...» «Нет, это комбайн, комбайн — с него началось...» «Ведь чего бы проще!.. Прийти и рассказать прямо, откровенно — так, мол, и так, ребята, ошибка произошла, не поняли мы с председате­ лем друг друга, ну, режьте меня на части, убейте меня, но раз уж так получилось...» «А вместо этого запутал, усложнил все, авантюристишка, наполео- нишка несчастный!..» И ругал себя Смирнов, и обзывал самыми последними словами, и ворочался, и вздыхал, и снова брался за сигареты... Сон не сон, а гак, обрывки какие-то, пробуждения непрерывные. А под утро вдруг приви­ делся бык. Он преследовал Смирнова, Смирнов прятался в каких-то пе­ реулках, в каких-то дворовых скверах, а бык все находил его, все при­ ближался, страшный, с красным угрожающим глазом... Потом рядом оказалась «сероглазка» и говорила Смирнову, забив­ шемуся в какой-то темный, душный угол,— говорила голосом старухи- хозяйки: «Да куда ты лезешь, у-у, бестолочь!..» А потом вдруг в лабора­ тории посреди микроскопов и испытательных машин появилась Ирка, и ее обнимал и целовал Юра Федоров, а Ирка смотрела из-за его плеча и говорила: «Я ребеночка хочу — вот что!..» Когда в положенное время Смирнов появился возле овощехранили­ ща, то увидел, что там ни души. Только возвышались вороха картошки, прикрытые соломой, да из крыши подземного хранилища торчали дере­ вянные трубы-отдушины. На дверях же клуба кнопками была приколота киноафиша, где крупными красными буквами было написано: «МЯТЕЖНАЯ ЗАСТА­ ВА». Видимо, эту афишу, одну из многих, что покрывали стены коридо­ ра, снял кто-то и приколол на дверях — вот, мол, мы и не собираемся выходить на работу, мы подняли мятеж, взбунтовались... Студенты праздно играли на биллиарде, дремали, слушали по радио эстрадную музыку, резались на нарах в истрепанные карты. Те же, кто ничем не был занят, настороженно смотрели на вошед­ шего преподавателя. Озирая «логово мятежников», Смирнов постоял с минуту около сце­ ны, а потом подозвал к себе старост. Когда они подошли, он спросил каким-то искусственным, не своим голосом: — Ну что, ребята, так и будем лежать, слушать музыку да в карты играть? — А что мы можем сделать? — не глядя в глаза, спросил «моря­ чок».— Мы пытались их поднимать, но они говорят: «Нас обманули.