Сибирские огни, 1974, №10

А то рассказывала о том, что у Тани, ее, Иркиной, подруги, шикар­ ная квартира, что Таня с мужем обставили квартиру, ну, прямо мо­ дерн: библиотека у них блеск, а картины на стенах — пальчики обли­ жешь. А магнитофонные записи! А стенку между комнатами Танин муж пробил насквозь и в нишу вмонтировал аквариум — так здорово! «Погоди, погоди, — думал Смирнов, — вот закончу работу, защи­ ту диссертацию, будет у нас квартира, будут и записи магнитофонные, и библиотека и, если хочешь, то и аквариум вмонтируем в стенку... Только сделать бы мне еще один рывок, один хороший рывок...». Но вот с прошлой весны в рассказах Ирки стал фигурировать не­ кий Юра Федоров, друг якобы Таниного мужа. Выходило так, что у них там целая компания и что они все вместе были там-то и там-то, видели то-то и то-то; и как было интересно, весе­ ло и хорошо! У Смирнова от этих рассказов щемило сердце, и вот незадолго до отъезда в колхоз Смирнов не выдержал и сказал Ирке: — Попрыгунья все же ты, Ирка... Из одноименного рассказа... — Ой, неправда! — возмутилась Ирка. — Я не попрыгунья. Та бы­ ла тунеядкой, а я работаю, и не плохо. Если хочешь, спроси у нашей заведующей! — У Ирки воинственно блестели глаза, и вся она походи­ ла в этот момент на зверька, приготовившегося к обороне. — Да, да, — согласился Смирнов. — Ты не классическая попры­ гунья, ты — современная. — Просто я люблю жизнь, а ты нет. Ты любишь только свои фор­ мулы да графики. — Формулы и графики, по-твоему, не жизнь? Да знаешь ли ты, что я испытываю, когда мне вдруг откроется загадка, над которой дру­ гие бились много лет? Не знаешь? Так вот знай. Во мне тогда все поет, я каждой своей жилочкой, черт побери, чувствую, что живу, живу!.. — Ну, хорошо... Вот ты лет через пять или десять, может быть, действительно изобретешь новую сталь. Ну а зачем? Ты никогда не з а ­ думывался — зачем твоя сталь, для кого она? Для кого... Для людей. Для нас с тобой, для будущего, в конце концов. — Так, для людей, для будущего. А теперь представь будущее, а в нем все такие, как ты. Каждый отрешился от всего на свете и сохнет над своим «рельсом». А уж тут для кого? Для человека? Да где он, че- ловек-то? Нет его! Переродился! Придаток к машине, автомат, прибор! Вот даже как... — Смирнов будто съежился от этих слов: так они его возмутили и «опечалили одновременно. Он догадывался, что са­ ма Ирка вряд ли бы додумалась до такого. Это не иначе как устами ее говорит вся их компания, все эти Таньки, Танькины мужья и этот Юра Федоров. А потому все то, что далее говорил Смирнов, он гово­ рил как бы и всей этой компании, которая научила Ирку таким сло­ вам: — Как легко вы вешаете ярлыки! «Автомат», «прибор», «арифмо­ метр»... Серость, оказывается, воинственна!.. Серые из кожи лезут вон, чтобы доказать, что только они и есть люди. Вот, мол, мы живые, мы живем полной жизнью, а это арифмометры, автоматы, а не люди. Но, черт меня подери, если бы все человечество состояло из таких, как вы,' то оно бы топталось еще во тьме средневековья! Прогресс двигают фа ­ натики, нестадные люди, цивилизация создается не серостью и элемен­ тарщиной! ~ Д а> Да . конечно, ты же... Ньютон!.. А я, знаешь, самый обыкно­ венный человек. Я хочу, чтобы у меня была квартира, чтоб поесть было что и надеть, и чтоб ребеночек был. Но я не могу даже себе ребеночка озволить, потому что — где? В этой кл&аке? — Ирка с омерзением