Сибирские огни, 1974, №10

этими первокурсниками справиться... И многое, многое другое хотелось Смирнову сказать Алеше откровенно, как самому близкому другу, из­ лить душу. И он уже стал собираться с не очень послушными мыслями, но в это время на веранде появился хозяин... — О,— воскликнул Алеша,— Иван Антипыч!.. Давайте к нам, давай­ те к нам. И снова началось знакомство и пояснения Алеши, кто этот бородач и по какому случаю выпивка, и у Смирнова улетучилось, растаяло эго щемящее желание откровенности; в центре внимания оказался теперь хозяин дома... Он был не молод, худ, с болтающимся холостым рукавом заношенного пиджака вместо левой руки. Говорил неторопливо и рассу­ дительно, казался даже чуть мрачноватым, суровым. Но тем более было желание и у Алеши, и у Смирнова помочь этому человеку сбросить с себя жизненные заботы, усталость, суровость и быстрее стать таким же ожив­ ленным, разговорчивым и беспечным, как они сами. И довольно скоро им это удалось, глаза хозяина заблестели, и он приказал вышедшей на веранду и ахнувшей жене: — Марея! Не косись. Подай чё закусить горяченького. Вскоре на столе появилась сковорода с дымящимся мясом. А еще че­ рез полчаса хозяин уже обнимал Смирнова, как родного брата, и посвя­ щал его в дела своего зернотока: — Половина! — говорил он. — Только половина еще плана мы от­ правили. У меня там как в аду, на току, приди посмотри — как в аду!.. А картошка... вы ее не уберете, так никто не уберет, так и пойдет под снег!..—-Он отчаянно и горько мотал головой:— Так и пойдет под снег. Потому как — некому! Все брошены на хлеб. Потом он отходил от этой темы, рассказывал о войне, о том, что тридцать лет уже носит этот пустой рукав... Рассказывал о колхозных делах, жаловался на какого-то Петьку Первухина, который заважничал; рассказывал о своей1семье, о том, что Марея-то в девках «шибко гордая была, ух, гордая!» Но потом мысли его, делая круг, снова возвращались к одной и той же точке: — А картошка!.. Вы ее не уберете, и никто не уберет! Так и пойдет под снег!.. ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ Проснулся Смирнов с таким ощущением, что отоспался за много- много лет сразу. Быстро сориентировавшись, где он и что с ним, припомнил весь вче­ рашний день, а также и вечер, скосил глаза на стол — там было пусто и чисто; глянул на часы, и заботы хлынули в него: пора вставать, где же Алексей Григорьевич, надо же идти к студентам в клуб, завтракать, потом в поле... В ограде кто-то сердито бормотал: — Да не ереститесь вы, окаянные, утробы ненасытные, всем ужо хватит!.. Смирнов глянул через стекло веранды — мать честная! Старуха кор­ мила в ограде целое стадо домашних уток. Это непрестанно шевелящее­ ся, квакающее и крякающее сообщество серых комков, хвостов и голов окружило деревянное замызганное корытце, куда старуха бросала из миски какую-то смесь. Птицы жадно хватали из корытца эту смесь, тол­ кались, ссорились, каждая старалась ухватить крошку побольше. Хва­ тала огромную крошку и начинала дрожать всем телом, шеей и головой, и крошка перемещалась к той точке, где сходятся верхняя и нижняя