Сибирские огни, 1974, №10

Не работать ей нельзя — на что тогда жить? Ему же, пацану, одних только штанов двадцать штук надо, чтобы менять каждый божий час...» Так размышлял Смирнов, а сам быстро, быстро снимал показания датчиков, заносил их в таблицы, сравнивал, чертил горбатые графики; пятнадцать дней осталось до начала занятий! Если вкалывать по 16 ча­ сов, то это... двести сорок часов... можно успеть, если жать на всю желез­ ку... «Где это Миша-лаборант? Черт бы его побрал, этого Мишу... Ах, да!' Миша нарезает образцы в учебных мастерских, вчера же договаривались, как это я забыл!.. Придется самому этот паршивый шлиф готовить...» Смирнов выбрал из валявшихся на верстаке металлических цилин­ дриков один, похожий на кубик лото, закрепил его в тисках, зачистил торец кубика сначала драчевым напильником, потом — помельче, лич­ ным напильником, потом и вовсе мелким — бархатным; затем была пу­ щена в ход наждачная бумага; уже и пиджак пришлось сбросить, и во­ рот рубашки расстегнуть, рукава засучить; уже и пот прошиб Смирнова, когда, наконец, он разжал тиски и поднес к глазам образчик. Ничего, вроде заблестела торцовая поверхность. Смирнов открыл шкаф, где на полочках стояли пузырьки с голубоватым медным купоросом, с серым порошком карбида бора, с пастой ГОИ и алмазной пылью. Подмазав настой фетровый круг полировального станочка, Смирнов давнул на черную пусковую кнопку и, держа образец щепотью правой руки, прижал его к вращающемуся зеленоватому кругу. Когда стальной торец стал зеркально гладким, Смирнов подмигнул своему отражению в этом зеркальце, протравил образец кислотой и, поста­ вив под объектив микроскопа на столик, прильнул к окуляру. И, охая и цо­ кая языком оттого, что шлиф получился что надо, что сталь со всеми своими потрохами — как на ладони, Смирнов смотрел в окуляр и одно­ временно зарисовывал на листочке бумаги то, что наблюдал в окуляре. И все это он делал быстро, ловко, трепетал при этом каждой жилочкой, чувствовал — еще напор, еще усилие, и — «айн-цвай-драй»! Гремит ор­ кестр, публика встает... Гремел телефон. Смирнов очнулся, крякнул от досады, взял трубку, я слушаю. Звонил... декан. «Добрый день, Павел Максимович, зайдите, пожа­ луйста, ко мне...» «Ну-да, конечно,— с досадой думал Смирнов, поднима­ ясь из своего подвала на пятый этаж в деканат,— отпуск-то у меня вче­ ра кончился. И что ж из того, что занятий пока нет. Теперь все, теперь любой начальник, если ему не лень, имеет право отрывать меня...» — Как здоровье, Павел Максимович? — спросил декан, пожав Смирнову руку и жестом приглашая садиться на стул,— Не больны? — Иронические искорки на миг появились во внимательных глазах декана и исчезли. — Да нет... в полном здравии,— пожал плечами Смирнов. — И с мамой у вас ничего не случилось? — Христос с вами, Петр Петрович...— в тон декану отвечал Смирнов. — И супруга здорова? — И она тоже в полном здравии... — И приступа аппендицита у вас не предвидится? Тут уж Смирнов с откровенным недоумением уставился на декана. — Я к тому про аппендицит-то,— поспешил пояснить декан, — что жена мне случай недавно рассказала... У нее есть приятельница, а у при­ ятельницы дочка. На заводе работает. И вот направляют эту дочку в колхоз, на уборочную. Она говорит — не поеду. А ее тем не менее на­ правляют. Ну ладно,— говорит эта девица,— ну хорошо же!.. И что бы вы думали? Проштудировала в медицинской книжке, какие симптомы