Сибирские огни, 1974, №10

рельсов, те же скорости, те же нагрузки; так же прогибаются под летя­ щими вагонными колесами рельсы и вдавливаются в земляную насыпь шпалы. Одним словом — железная дорога в миниатюре. И только сталь, из которой изготавливались рельсы, была неодно­ родной: на одном участке — обычная, рельсовая, на других — с различ­ ными добавками титана. По этим «пестрым» рельсам и кружил «свих­ нувшийся», как его прозвали студенты, поезд. А специальные датчики фиксировали деформации, изменения, происходящие в рельсах. Теперь уже Смирнов четко представлял себе, даже как бы видел, что происходит в толще рельсовой стали. А происходило там вот что. С течением времени между кристаллами появлялись микроскопические трещинки. Зарождались они возле неметаллических включений, так на­ зываемых сульфидов, которые неизбежно остаются в стали при ее вы­ плавке. От таких-то сульфидных «раковин» и начинали ползти эти тре­ щинки; потом они соединялись между собой, сливались, росли, превра­ щались в настоящую трещину, в макротрещину. И вот уже рельс готов разрушиться от усталости, как разрушается, например, проволока, если сгибать ее туда-сюда в одном и том же месте. Только в данном случае никто не изгибает рельсы нарочно, они сами волнообразно изгибаются под бегущими вагонами. Старение рельсов, быстрый выход их из строя — это настоящее бедствие, бич железных дорог. Оно и понятно. С прокатных станов на металлургических заводах непрерывным пото­ ком сходят новые рельсы, а их все равно не хватает; на некоторых участ­ ках дорог они давно превысили допустимый срок службы, а заменить их нечем. А значит — удлинить срок службы рельсов — вот задача из задач! Над ней-то и бился Смирнов все последние годы и нащупал, что называ­ ется, нерв проблемы, убедился, что в рельсах с добавками титана про­ цесс образования трещин идет медленнее, куда медленнее... «Это теперь и слепому видно, что медленнее..,— думал Смирнов, по- тир'Зя руки и глядя на выходящий из виража поезд. — Вот только уяс­ ню, какой же процент титана лучше всего добавлять в сталь, и тогда — «айн-цвай-драй»! Тогда проблему можно считать решенной, тогда вот она вам , новая марка рельсовой стали, вот она вам, громадная экономия государственных, так сказать, средств!.. Ну а мне... мне — степень канди- датишки а может, и докторишки, зарплатишка раза в три побольше, квартиришка, черт побери, в профессорском доме... Вот тогда ты и пове­ селеешь, моя Ирочка, не будешь подозревать меня в бездарности. А сей­ час подозреваешь, ох, чую — подозреваешь!.. И то сказать — пятый год торчу здесь с утра до вечера, жизнь-то всю забросил, а толку нет и нет. Все та же «клоака», все те же «копей­ ки». Так ты рассуждаешь, и ты права, тысячу раз права. Ибо ты — жен­ щина. Мне, например, плевать на все «материальное», мне бы только моя лаборатория, моя идея, мне бы только понимать металл, его нутро, его движение, все эти ферриты, ледебуриты, все эти удивительные шту­ ковины... А тебе... тебе что ледебурит, что аустенит, что Судзуки, что Отченашек — один черт. Тебе важна сумма прописью... И я тебя пони­ маю и нисколечко не осуждаю. Тебе ведь каждый день надо ломать го­ лову над тем, что бы такое приготовить и из чего приготовить, что надеть на себя (да и на меня) и из чего надеть. И о многом, многом тебе надо думать, в том числе и о том, что не пора ли нам с тобой завести «бэби»? А как его заведешь, если «клоака», если «копейки»?.. Да и некогда с этим бэби возиться...» Тут Смирнову вспомнился аспирант Логинов, толковый, быстро дви­ гавший в прошлом свою тему. Вот полгода как работа у Логинова замерла на одной точке, сам Логинов похудел, выглядел усталым, невы- спавшимся, на все обвинения в безделии у него один ответ: «А вы попро­ буйте завести ребенка, если нет ни тещи, ни бабки и жена работает.