Сибирские огни, 1974, №10

Принес тот фляжку. И счастливо глядит Пахомов. — Первый — я, поскольку инициатива не чья-то, братцы, а моя, поскольку первым на границу я вышел. Значит, мне почет... А светло-желтая водица в стакан из горлышка течет. И поднял тот стакан Василий, на свет полюбовался им... — Ну что ж... За то, что все скосили!.. — Ты дай, — кричат, — хлебнуть другим! Оставив просьбу без ответа, Василий раз глотнул, другой... — Иван Петрович... Так ведь это — вода... — Ну, что ты, дорогой! Неужто чай не отличаешь ты от простой воды уже! — Так я ж просил... покрепче чаю... — А этот, что ль, не по душе! Сам говорил: смочить бы глотку. Теперь не хочешь. Как же так! Вздохнул Пахомов: — Чай — не водка, не выпьешь много натощак. Пусть пьют другие... _ Ну, Василий! — смеются все. — Ты, брат, даешь! — Ты, что ли, пьян!! — Мы ж не просили... — Ты первым был... — Чего ж не пьешь!.. — Ну, посмеялись! Делу — время, как говорят, потехе — час... Присел Иван Петрович с теми, кто выполнил страны приказ: сберег зерно... Вдали желтели соседа зрелые поля... — А что, ребята, в самом деле поможем! Ведь одна земля, в один амбар зерно ссыпаем и выполняем мы одну задачу. Общим урожаем обрадуем свою страну... Молчат комбайнеры. Над степью дымок дешевых папирос..