Сибирские огни, 1974, №10

хам и выглядит заимствованным из того не­ известного будущего, в которое, видимо, стремится героиня одного из стихотворений, декларируя свое желание таким образом: Этот плен не вечен жалкого уюта.. Все запутал вечер, все решило утро. Можно ль отогреться , ото всех ознобов? Ухожу по рельсам, по хребтам сугробов. В край уйду промозглый, в мир людей таежных, чтоб прекрасно мерзнуть у костров дорожных. Мотив знакомый. И веет от него не дей­ ствительной необходимостью удалиться, рас­ статься с «жалким уютом», а желанием ще­ гольнуть той легкостью, с которой героиня может «по рельсам, по хребтам сугробов в край уйти промозглый». Никуда она не уй­ дет. Это просто каприз, кокетничанье. В ка­ кой уже раз мы видим подобный броский путь «по хребтам сугробов»! Героиня как бы примеряет его перед зеркалом к своей судь­ бе, думая о том, насколько эффектно она будет выглядеть «прекрасно» (?!) мерзнущей у дорожных костров, которые должны раз­ вести для нее «таежные люди промозглого края». И если Ламбрианов пытается вы­ браться к читателю из лабиринта штампов с помощью своего опыта, если для него по­ нятие Родины связано с непосредственным делом ее защиты и охраны, то Сухаревская еще только ищет себя. Опыт ее не простира­ ется дальше ожидания любви, обещаний и сожалений — «но чуточку будет жаль, что я у тебя не целована». Здесь взгляд поэтес­ сы чаще всего витает около «зари», «луны», «волос»: «И заря свои волосы — золотую кудель — сквозь рассветные полосы принес­ ла на постель»; «Затопила подоконник, раз­ лилась волос река»; «Волос твоих лунную пряжу мне нравится в сумерках прясть»; «И надо мной, где плещется волос река, взойдет туманным месяцем твоя рука...» Любопытно, что в стихотворениях Л. Сухаревской лирическая героиня старает­ ся вести предзакатный и преддяевной образ жизни. Днем она не живет. Почему? Ответ напрашивается сам собой — время труда еще не стало главным временем героини. В этой области она никак не проявилась и ей нечего сказать. А потому в стихах тор­ жествует чувство оберегания своего «я», тот путь самосожаления и вселенского плача о себе, где вполне закономерны такие стро­ ки: Прилетел недобрый ветер из далекой стороны. Догорает на рассвете голубой костер луны. Догорает. Догораю. Пепла утренний туман осторожно собираю в свой березовый стакан. Не станем торопиться хвалить героиню за такое самосожжение, так сказать, с эле­ ментом самообслуживания. Предоставим ее спасти самой Л. Сухаревской. Первый сбор­ ник молодой поэтессы, несмотря на очевид­ ные слабости, все же позволяет думать, что поэтический «запас» автора не исчерпывает­ ся лишь тем, о чем она уже успела заявить. Главная ранимость — принятие сердцем не столько своих бед и радостей, сколько чу­ жих,— ждет Л. Сухаревскую впереди. Имен­ но такой, надо полагать, и станет ее главная дорога, к которой она сейчас идет... Первое же стихотворение, открывающее сборник Дениса Цветкова, поражает своей хаотичностью. Пытаясь оглянуться назад, автор обраща­ ет наше внимание на дорогие для его памя­ ти события и времена. Но делает это весь­ ма своеобразно — «затолкав» воспомина­ ния в рюкзак: Я ношу за спиной Боевую солдатскую юность, Запах утренних трав И далеких привалов огни. В рюкзаке у меня Буйных речек шумят перекаты... В том же рюкзаке, оказывается, еще есть — «приангарские дали», «ласковый ше­ пот тайги», «громовые раскаты» и даже «разбуженных лосей саженьи шаги». Зачем Цветков решил напомнить нам про «са­ женьи шаги», о которых уже давно и хоро­ шо сказал Маяковский? Видимо, автор хо­ тел более впечатляюще рассказать о себе, и поэтому воспользовался рюкзаком, предме­ том, довольно точно определяющим если не профессию, то путевую неуспокоенность его владельца. К счастью, на следующих страницах кни­ жки нас ждут более приятные открытия. Так, в стихотворении «Высоковольтка» ав­ тор обходится без ненужного поэзии анту­ ража и потому добивается большего успе­ ха в передаче своего взгляда и чувства: Она спешит мечте навстречу Вдали от сел и городов. Взвалив на рыцарские плечи Тысячепудье проводов. Спешит за долею хорошей Под смех девчонок и ребят... А ноги от тяжелой ноши На всю тайгу Гудят, гудят!.. Радуют и стихотворения «Прииск Мама», «Я восемнадцать лет здесь не был», «Кар­ та», «В сугробах снега», где «топографиче­ ские знаки сороки вышили крестом», а ка­ тер — «пес бездомный — и тот не плачет, а поет». Жаль только, что подобных стихов не так- то много. Очевидно, Цветков работает над стихами медленно, в книжке всего пятнад­ цать стихотворений, а поэт уже не молод... Не велика по своему объему, среди про­ чих книжек иркутского издания, и книжка Вячеслава Эпелыптейна «Непараллель- ность». Но он в более выгодном положении — его молодость позволит ему многое на­ верстать. А наверстывать надо — «непарал- лельность» его стихов пока еше оказывается очень параллельной той резвой дорожке, по которой лет пятнадцать тому назад «пробе­ гали» легкие мысли начинающих стихот­ ворцев, стремившихся в одном мгновении запечатлеть Землю и Космос. Вселенная так и не поддалась им, но сила инерции оказа