Сибирские огни, 1974, №10

залпов броненосца «Шлезвиг-Гольштайн», 2 сентября, фашисты привезли сюда 250 по­ ляков, арестованных в Гданьске. Через пол­ месяца здесь томилось уже около 6 тысяч человек. 9 мая 1945 года по всему миру бы­ ло объявлено о конце второй мировой вой­ ны, а концлагерь Штуттгоф оставался еще в руках недобитых фашистов. Только на сле­ дующий день утром сюда вступил отряд со­ ветских бойцов под командованием лейте­ нанта Александра Егорова. В лагере погибло 85 тысяч узников. Пер­ выми жертвами были защитники Вестер- плятте, потом фашистские пули оборвали жизнь участников обороны Гданьской поч­ ты. И, наконец, Штуттгоф превратился в пункт по истреблению польской интеллиген­ ции Поморья. Именно этому лагерю пред­ стояло выполнить гитлеровское указание: «Целью немецкой политики на новых терри­ ториях райха должно быть создание немец­ кого населения, однородного в расовом отношении... Из этого следует, что все эле­ менты, не пригодные к германизации, долж­ ны быть безусловно удалены». Потом Штуттгоф стал местом заключения русских, евреев., голландцев, бельгийцев, французов, чехов, литовцев, латышей, дат­ чан, норвежцев, венгров, цыган. Их морили голодом, надсажали непосильным трудом, забивали палками, плетями, душили в га­ зовой камере. Когда камера -не справля­ лась, фашисты пригоняли специально сде­ ланные железнодорожные вагоны, выпол­ нявшие роль душегубок. Эти вагоны выгля­ дели как самые обычные, стояли на желез нодорожной ветке. Чтобы у жертв не воз­ никло опасений и они думали, что их дейст­ вительно куда-то повезут, эсэсовцы одева­ лись в форму железнодорожников и суети­ лись вокруг вагонов с красными флажками, как перед отправлением поезда. Обманутые люди заполняли вагоны, чтобы через не­ сколько минут превратиться в трупы. Смерти, смерти, смерти на каждом шагу. Казалось, весь лагерь — сплошной могиль­ ный холм, и кощунственно ступать по нему. Колокола звонят о Кольбе Религиозности поляков можно удивлять­ ся. Типичный пейзаж равнинной сельской местности — хутора -в «кружении садов, ого­ родов, далее отдельные деревца и переле­ ски сливаются в сплошную кромку, а над ней .в синеве — заостренные шпили с креста­ ми. Обилие костелов поражает. В Варшаве — почти пятьдесят, в Кракове — без малого сто. Невольно срывается с языка вопрос: «И все действуют?» Ну, конечно. В годы фашистской оккупации в Польше были уничтожены все очаги культуры — театры, библиотеки, вузы, школы. И почти вся интеллигенция. Большая часть костелов тоже была разрушена. Теперь страна, под­ нявшись из пепла, обрела гармоническую красоту: в ней достаточное количество учеб­ ных заведений, театров, библиотек. Восста­ новлено и хозяйство католической паствы. Выросли из руин старые костелы, добави­ лись кое-где новые, сооруженные не по про­ ектам старинной готики, а в стиле совре- ■менного модерна. Мужчин и женщин в черной сутане я встречал всюду. Одни торопились по своим делам, другие — с хозяйствеиными сумками —делали покупки, третьи —-важные персо­ ны — тащили толстые портфели. Седенький, согнутый в три погибели монах, встретив­ шийся в Вавельском кафедральном соборе, поразил своим хобби: одной рукой он доб­ росовестно молился, а другой выменивал у туристов, иностранные значки на краков­ ские. Неожиданный случай свел меня с мона­ хинями в вагонном купе скорого поезда Варшава — Катовицы. Одна из монахинь оказалась очень общительной, неплохо вла­ деющей русским языком. Глядя на нее, раз­ говорились и остальные. Спутницы наши ехали до Ченстохова на какие-то католические моления. Старшая монашка сказала, что мы, советские люди, им очень понравились и что они завтра обязательно помолятся за нас, чтобы нам в нашем путешествии сопутствовали сча­ стье и удача. На прощанье мы стали ода­ ривать монашек сувенирными значками. Они в долгу не остались: нашлись под су­ танами значки с изображением святой -де­ вы Марии. А одна подала мне цветную открытку, на которой был изображен уз­ ник, томящийся в тюремной камере. В по­ лосатой одежде и деревянных башмаках, он, обессиленный, опустился на пол, но го­ лову не склонил. На груди номер — 16670. Подпись — Владислав Максимилиан Мария Кольбе. Монашки рассказали историю этого че­ ловека. Как и многих служителей культа, ксендза Владислава Кольбе гитлеровцы бро­ сили в Освенцим. Вскоре отсюда бежала группа узников. Эсэсовцы выгнали на плац всех обитателей барака, построили и стали выводить каждого десятого, как заложника, для наказания. Кольбе в очередном десятке оказался девятым, выдернули соседа, у ко­ торого дома остались жена и много детей. Ксендз обратился к гитлеровцам с просьбой отпустить соседа в барак, а его взять в чис­ ло заложников. Фашистам было все равно. . Две недели заложников держали без еды и питья в освенцимской камере штрафного барака, который известен был среди узни­ ков как блок смертников. Когда открыли дверь, то все они были мертвы, только Кольбе сидел в углу и молился. Как объ­ яснили монашки, он вымолил у бога силы и поддержку. Однако эсэсовцы тут же сде­ лали ему укол фенола в сердечную мышцу. А тот, за которого ксендз пошел на голгофу, остался жив, сейчас в Варшаве ходит в ко­ стел молиться за своего спасителя. Даже фамилию его назвали — Гаевичек. Когда я, работая в архиве Освенцимско­ го музея, рассказал об этой истории науч­ ной сотруднице пани Кристине Капе, она подтвердила, что это не легенда, и пригла