Сибирские огни, 1974, №10

борьбы имеют на лице выражение гнева, злости или задумчивости. При метком выст­ реле смерть приходит так быстро, что чело­ век не дает себе в этом отчета. Когда звук дойдет до расстрелянного, то попадает на нереагирующий уже мозг. Самая страшная мука — это ждать смерти. Самые счастли­ вые те, которые умирают внезапно и неожи­ данно. Нам, однако, этого счастья не да­ но...» Те, кому удавалось пережить застенки ге­ стапо, попадали затем в Павьяк: так назы­ валась старинная польская тюрьма, которую фашисты расширили и превратили в комби­ нат убийства людей. Сегодня от этой кре­ пости сохраняется лишь столб и верхняя металлическая решетка брамы. Рядом ог­ ромное дерево. Его ствол увешан дощечка­ ми с траурными надписями, а вокруг — цветы. Так возникла символическая брат­ ская могила, фамилии распознанных увеко­ вечены на живом дереве-обелиске. А через квартал еще памятник. Он по­ ставлен жертвам Варшавского гетто. В свое время фашисты огородили большой район Варшавы стеной и стали сгонять сюда ев­ реев. Четыреста тысяч человек — такой был устроен здесь человеческий муравейник. По­ том гитлеровцы триста тысяч увезли в Треб- линку и уничтожили, остальных же... На Нюрнбергском процессе, выступая свидетелем, бывший командир отряда СС полковник Юрген Штроп дал такие показа­ ния: «... Я получил телеграмму от Гиммле­ ра, в которой он мне приказывал очистить Варшавское гетто и сравнять его с землей». Эсэсовцы имели пулеметы, танки, самоле­ ты. У обитателей гетто были только само­ дельные гранаты и оружие, переданное под­ польщиками Варшавы. Но не сдались они без боя. Двадцать дней шло неравное сра­ жение. Тот же Юрген Штроп доносил по го­ рячим следам событий: «...Евреи выходили из тех мест, в которых они скрывались, но часто оставались в го­ ревших зданиях и выпрыгивали из окон только тогда, когда жара становилась невы- „носимой. Тогда они пытались, несмотря на переломы костей, переползать по улице в те здания, которые еще не были охвачены огнем. Жизнь в канализационных трубах не была приятной. Мы не раз слышали громкие голоса в канализационных трубах... Мы стали бросать в отдушины слезоточи­ вые бомбы и таким образом выгнали евре­ ев из труб и захватили их. Бесчисленное ко­ личество евреев было ликвидировано в ка­ нализационных трубах и бункерах во время взрывов, и чем дольше продолжалось со­ противление, тем более жестокими станови­ лись люди из войск СС, полиции и воору­ женных сил, всегда образцово выполнявших свои обязанности». В руины превратили огромный район, ни одни дом в гетто не уцелел. Под грудами разрушенных зданий навсегда осталось око­ ло шестидесяти тысяч человек. Сегодня о той страшной трагедии напо­ минает лишь стена со скульптурным изо­ бражением, воздвигнутая на площади, где когда-то находился блиндаж командования еврейской боевой организации, да напротив него холм с тремя каштанами, символизи­ рующий могилу павших. Кругом — заново поднявшийся город с красивыми квартала­ ми. Они создают впечатление извечности польской столицы. Да, Варшава залечила свои раны. Нель­ зя этого сказать о варшавянах. Война опа­ лила почти каждого жителя столицы. До войны в столице было миллион триста ты­ сяч человек. С тридцать девятого по сорок пятый фашисты истребили здесь семьсот тысяч. Пани Тереза Рымша — мой гид и попе­ читель — не была ни в фашистских конц­ лагерях, ни на каторжных работах в Гер­ мании. Но война отняла у нее родителей, и ей, старшей в семье, пришлось растить ма­ лых сестер и братьев. Всех подняла на но­ ги, в люди вывела. И сама успешно окон­ чила школу, потом — Московский институт международных отношений. С Томашом Собаньским я встретился в редакции польского еженедельника «За сво­ боду и народ». Официальной сдержанности нам и на пять минут не хватило. Далее бе­ седа пошла так, словно мы всю жизнь зна­ ли друг друга. Безусым пареньком Томаш был брошен в Освенцим. И сегодня он но­ сит на руке клеймо этого ада — 13609. С помощью товарищей ему удалось бежать и скрыться от вездесущих гестаповцев. После войны стал журналистом, и вот уже не­ сколько лет — главный редактор ежене­ дельника. Редакция журнала ведет постоян­ ные поиски материалов, разоблачающих преступления гитлеровцев, открывающих но­ вые страницы мужественной борьбы под­ польщиков, интернациональных групп Со­ противления. Мне показали один из по­ следних номеров, на страницах которого был опубликован очерк о смелом поступке восемнадцатилетнего советского юноши из Курска Петра Пономаренко. Он погиб на виселице в Гросс-Розене и остался в памя­ ти узников навсегда. Главный редактор и сам часто выступает со статьями, раскрывающими истинную фи­ зиономию фашизма. Как добрую память о друге, я берегу теперь книгу с его автогра­ фом. Называется она — «Освенцимские по­ беги». Это документальные очерки о тех, кто, не страшась пыток и виселицы, пытался вырваться из гитлеровского ада. Автор вспоминает о том, как организовывались побеги отдельных узников и целых групп. Из книги я узнал о судьбе советского пар­ ня — Павла Стенькина, бывшего освенцим­ ского узника № 663. С помощью друзей-по- ляков он удачно бежал из лагеря смерти — Бжезинки, преодолел все преграды и опас­ ности, выбрался к своим и потом, как воин Советской Армии, закончил свой боевой путь в Берлине. Сейчас Павел Стенькин с женой и двумя дочерьми живет на Урале, в Перми. В отеле я познакомился с портье Евгени­ ем Адамяком. Когда он узнал, что я соби­ раюсь в Освенцим, стал подробно о нем рас­ сказывать. Как визитную карточку, показал на руке фашистскую отметину — № 136742. Потом мы с ним долго беседовали у меня в номере. Он принес документы, газетные вы