Сибирские огни, 1974, №10

но не возникло у него ни осуждения, ни презрения. В конце концов, каждый устраивает свое счастье как умеет. И тут его охватила жалость ко всему женскому роду-племени, которое хоть и теснит мужчин на многих рубежах, и в брючные костюмы переоделось, но никуда от своей сущности уйти не может; юные и перезрелые, красотки и дурнушки, ан- гелицы и стервочки — всем им необходимы мужья, и на какие только ухищрения они не пускаются, чтобы их заполучить; а уж без детишек и вовсе жизнь не мила делается; пусть незаконно, пусть матерью-оди- ьочкой, но выродить в желанных муках кровиночку свою, пестовать ее, лелеять, трястись над ней. Счастливые и глубокие у молодых матерей глаза, но живут в них неизбывная тревога и сумасшедшинка... — Лариса, Лариса, — просветленно сказал Князев. — Честное сло­ во: будь моя воля — всех бы вас сделад счастливыми, чтоб жили и ра­ довались... _ Всех? — Лариса пристально посмотрела на него. — Всех не на­ до. Вы хотя бы одну женщину сделайте счастливой. Одну-единственную. Князев уже засыпал, когда из цомнаты донесся тихий не то стон, не то жалобный зов. Он приподнялся на локте, «сороконожка» скрипну­ ла. Стон повторился. Князев включил лампу у изголовья влез в брюки и босиком, в майке приоткрыл дверь в комнату. Позвал полу­ шепотом: — Лариса! Вам нехорошо? — Сердце... схватило... Не надо света... прошу вас... Князев шире распахнул дверь, приблизился. Приспустив до пояса одеяло, Лариса часто дышала ртом, в вырезе ночной сорочки вздыма­ лись смуглые ключицы. Раскрытая постель источала слабый, но устояв­ шийся аромат чистого женского тепла. Князев в растерянности осто­ рожно взял ее вялую прохладную руку, нащупал пульс. Пульс был сла­ бый и частый, а что при таком пульсе делать? — У вас какие-нибудь капли, таблетки есть? — Ничего... не надо... Воды... холодной... Он принес воды, осторожно вместе с подушкой приподнял Ларису, она попила и откинула назад голову, он уложил ее обратно. Не зная, как б ы т ь дальше, постоял с кружкой в руках. — Вы побудете немного одна? Я сбегаю в поликлинику за рой». Тут если бегом — минут десять. А? Она отрицательно качнула головой. — Ну что ж вы так будете... Давайте я к соседям схожу, может, V них что-нибудь есть... Или пусть Вера побудет с вами, а я с егаю... Он направился к двери. Лариса невнятно быстро заг0В0РилЛ„ — Нет... не уходите... ничего не надо... Я сама врач... Массаж Князев остановился, не зная, слушать ли ему Ларису, или будить соседей, или бежать за «скорой»... п т ,лтцлга ня — Подойдите... — Он подошел. Сядьте... Он у краешек кровати. В слабом свете, проникавшем из кухни через! р5 ^ * нуту енен! лицо, шея, руки Ларисы были совсем смуглыми на бе^ м , затеи ных глазницах размыто поблескивали зрачки, узкое лицо осунуло , страдальчески заострилось. прпрнесла под — Дайте руку... — Она взяла его тяжелую кисть, перенесла ЛеВУ^нГРуГыцГалВ пТал3ьДцСаЬми сквозь тонкую ткань, как трепетало ■билось ее сердце, ощутил тонкие ребра и начал м е д л е н н о ^ поглаживать вдсю них и почувствовал, как она притихла под его руг о , Д