Сибирские огни, 1974, №10

полной подотчетности по всем хозяйственным и организационным во­ просам! — Так не получится у меня — чужим умом жить... Должна же быть какая-то свободная инициатива. В рамках, конечно, но своя... — Вы слишком широко понимаете эту свободу и эти рамки Вас еще объезжать надо, как коня-трехлетку! Узда вам нужна, шоры и шпоры. И плеточка! — Из-под плеточки, Николай Васильевич, много не наработаешь. Мы даже дисциплину с вами по-разному понимаем. Вам не дисциплина нужна, а слепое повиновение, чтобы от и до Не смогу я гак. — Сможет^! Я вам помогу. Вот переведу вас в техники, врио назна­ чу Афонина, а вы будете ему подсказывать — в ваших же интересах, что­ бы потом все принять на ходу. А он будет мне докладывать о ходе рабо! и о вашем поведении... Арсентьев еще что-то говорил, но Князев не слышал его — ловил за спиной шепоток экспедиционных кумушек, насмешливые, соболезную­ щие или недоуменные взгляды, предоавил, как Афонин будет подписы­ вать в радиограммах е г о распоряжения Матусевичу, предварительно согласовав их с Арсентьевым, как, пряча в глазах ехидство, будет раз­ говаривать с ним .. Мертвый лев. — Нет,— сказал он,— Ничего у вас с этой дрессировкой не получит­ ся. Чем так — так лучше никак — А я вот сделаю именно так! — затряс Арсентьев щеками.— Имен­ но так! И попробуйте мне не подчиниться! Князев подождал, пока он кончит кричать, сосчитал про себя до де­ сяти, потом еще раз до десяти. — Что ж, Николай Васильевич. Хозяин — барин. Стараясь унять дрожь в пальцах, он сунул сигарету в рот, прику­ рил, выпустил на середину кабинета облачко дыма. Потом вышел. Арсентьев тихо выругался ему вслед, несколько раз энергично ткнул воздух тугими кулаками, по законам медицины давая выход эмоцио­ нальной перегрузке. Отдышался, выпил воды. Вытряхнул из стеклянной трубочки таблетку валидола, сунул ее под язык и болезненно сморщил­ ся. Минуту сидел неподвижно, прислушиваясь к себе, затем взглянул на часы и вонзил палеи в звонок. Вошла секретарша. Ворочая под языком таблетку, Арсентьев невнятно сказал: — В половине четвертого— расширенное заседание разведкома. Князев запахнул на груди шарф, прижал его подбородком, снял с вешалки и надел свою меховушку, шапку — все это молча, быстро, ни на кого не глядя. Ребята гоже молчали, повернув к нему лица, не ре­ шались ни о чем спрашивать. Одевшись, Князев подошел к Афонину, за кончик шнурка подержал перед его лицом печатку, разжал пальцы. Печатка мягко стукнулась о бумаги на сголе. Заседание разведкома длилось недолго. Арсентьев говорил напо­ ристо, гневно и потому убедительно. Закончил словами: — На примере Андрея Александровича мы научим и других береж­ но относиться к закрытым материалам. Спросили: — На какой срок вы его в техники переводите? — Пока не приучится к дисциплине и порядку,— ответил Арсентьев. Активно возражать пытался только и. о. главного геолога Нургис, но он был слишком мягкотел, чтобы всерьез противостоять натиску на