Сибирские огни, 1974, №10

— Складывай обратно. Он не выразил ни удивления, ни укоризны; был по-всегдашнему замкнут, отчужден. Князев сложил снимки, закрыл папку. — Опечатывай. Князев опечатал. Артюха сухонькой веснушчатой рукой взял папку, понес ее к одному из сейфов. Папка легла в несгораемое чрево, лязгнул замок. — И что теперь? — спросил Князев, проводив папку взглядом. Артюха прошел за письменный стол, но не сел, оперся на него косточ­ ками пальцев. — Арсентьеву доложил? — Я вас поставил в известность, этого недостаточно? — Доложим по инстанции, — сказал Артюха и сел. И посмотрел на Князева как на пустое место.— Все, можешь идти. Во всех кабинетах форточки открывались внутрь, а у Артюхи — на­ ружу, потому что внутри была решетка. Он длинной указкой толкнул сначала форточку на второй раме, потом на первой, и распахнул обе. Крайним у стола стоял сейф-маломерка на обычной общежитской тум­ бочке, выкрашенной половой краской. В тумбочке над дверцей был ящик, Артюха выдвинул его. Там лежала начатая пачка табака «Охот­ ничий», нарезанная курительная бумага, спички.И пепельница была в ви­ де автомобильной шины. Аккуратно, не просыпая ни крошки, Артюха свернул над пепельницей тоненькую умелую самокрутку, запалил ее и принялся пускать дым в форточку. В конторе и не знали, что он курит, он на время перекуров запирался. Он курил и смотрел сквозь решетку, думал. Потом поплевал на окурок, тщательно раздавил его в пепельнице и выбросил в корзину для бумаг, а ящик задвинул. Опять подошел к окну, ждал, пока улету­ чатся остатки дымка, чтобы закрыть форточку (к петелькам крючков были привязаны капроновые шнуры) и больше не отвлекаться. Вдоль длинного, как бруствер, сугроба шла пожилая женщина с кошелкой. Артюха застучал по стеклу, а когда женщина остановилась, ища взгля­ дом, откуда стук, помаячил ей рукой и показал оттопыренным большим пальцем — вернись, мол, и зайди. — Семеновна,— спросил он, когда женщина вошла,— в выходные ты дежурила? — Но. — Женщина спустила с головы платок, чтобы лучше слышать. — А заступала в пятницу? — Но. — В выходные кто-нибудь был в конторе? — Был, как не быть. — Семеновна стала припоминать. — Николай Васильич были, Дмитрий Дмитрии были, бугактеры, потом этот... над геологами начальник... Радист заходил,.. — А из геологов, из камеральщиков. был кто? — Из энтих никого, батюшка мой, не было. — А в пятницу после работы? — В пятницу много было, из мехцеха. Сперва у Дмитрия Дмнтри- ча в кабинете галдели, после у Николая Васильича. Много было, всех не упомнить. Часов до восьми колготились. — Ты все время в конторе была? — И в конторе, и в кочегарку бегала. — Не видела, кто-нибудь ключи от камералок брал? — Нет, батюшка, не видела. — Семеновна заволновалась. — Так он, ящик-то, не запирается, сколько раз твердила Пономареву (завхо