Сибирские огни, 1974, №10

Вот блажная бабенка! Князев ответил неожиданно резко: — Поварихой я вас могу взять. Но тогда вот ему, — он кивнул на Матусевича,— времени для сна не останется. — Что вы имеете в виду? — самолюбиво насторожилась Лариса. — То, что Володе придется быть одновременно прорабом, поваром и утешителем. Лариса покраснела, отвернулась. Казалось, она вот-вот заплачет. Наступила неловкая тишина. Матусевич с укоризной взглянул на Князе­ ва, позвал: — Лисенок! Ты устала? Пойди приляг. Лариса неотрывно глядела на быстрые язычки пламени в щели между конфорками. — Не думала, что вы можете быть таким...— Голос ее был тих и печален. — Что-то душно у нас, — сказал Князев, пряча глаза. — Пойду проветрюсь... Луна светила ярко, в шлную силу. Морозное безветрие сковывало дыхание. Все было как зимой, разве что снегу поболее. Но перелом к лету уже свершился, и в воздухе витала неизъяснимо тонкая, терпкая весенняя свежесть. Князев взял в сенях топор. Недавно привезли кубометр березового швырка. Матусевич кое-как сложил его у крыльца, все собирались пе­ реколоть и сложить в поленницу. Князев выбрал несколько чурок по­ толще, побросал на утоптанный пятачок, крайнюю установил и занес над головой топор. Нет слаще работы для рук! Топор падает на упругий срез чуть-чуть плашмя, не впивается в,древесину, а мгновенно разрывает ее, звонкие поленья отлетают в стороны, как брызги. А попадется суковатая — вго­ няешь топор поглубже, поднимаешь вместе с чуркой на плечо и по дру­ гой чурке, как по наковальне, обухом вниз — хрясь! Нет лучшего спо­ соба обрести душевное равновесие. Обиду — в удар! Злость — в удар! Неприятности? А вот я вас — х-х-гэк! Горожанам б ы— с их центральным отоплением и газом — почаще колоть дрова. Меньше инфарктов было бы. ...Едва за Князевым закрылась дверь, Матусевич опустился перед Л&рисой на колени, заглядывая ей в лицо. — Лисенок, милый, ну что ты? Не надо, моя хорошая. Александро­ вича обидела, сама расстроилась, — он целовал ее хрупкие пальцы, гладил ими себя по лицу. —- Александрович — человек прямодушный, и потом, ты же знаешь, как он к работе относится? Для него это — свя­ тыня... Матусевич почувствовал, как ожили пальцы Ларисы в его ладонях, тихонько погладили ему лоб и брови, высвободились. —• Ты не хочешь, чтобы я с тобой поехала? — Я хотел бы! — воскликнул Матусевич, — но это невозможно! — Значит, ты хочешь, чтобы я осталась? —■ Лисенок, родной, нет другого выхода! — Ты не боишься оставлять меня одну? — Ты не одна. С тобой Андрей Александрович. — Со мной Андрей Александрович... — повторила Лариса, — Ты не боишься за меня, пока он со мной? — Ну что ты, Лисенок! Андрею Александровичу можно доверить­ ся. Это такой человек... — Ты хотел бы быть таким? — Когда-то хотел, а теперь, когда появилась ты... Я его очень люб­ лю, очень уважаю. Но он — это он, а я — это я. Если бы я не был та­ ким, какой я есть, ты бы не полюбила меня, правда? — Матусевич сно-