Сибирские огни, 1974, №9

не думать. Нет, если бы такую вот молодицу Монкушу... Единственную корову и то доить трудно. — О, дяйло! — наконец вздохнула она, а Кымыс подумала, что Тари беспокоится за своего старика. Кымыс между тем надела халат, встряхнула термометр, взяла фо­ нендоскоп, чтобы послушать дедушку. И тут Тари опять неожиданно для себя подумала: «Если люди правду говорят, что она будет нашей невесткой, не положено ей смотреть на тело Монкушева деда. Ишь, не боится...» — Аба, вы не спите? Как чувствуете себя? — Кымыс наклонилась над стариком. Он не шевельнулся. Кымыс постояла, подождала. Взявшись за одеяло, тихонько попро­ сила: — Поставьте термометр, давайте температуру измерим. Старик не откликнулся, она подала знак Монкушу. Зашаркав тяжелыми сапогами, Монкуш подошел к деду: — Вы же только что шевелились, Аба. Неужели уснули? Кымыс только хочет... Аба словно того и ждал. Он повернулся, взгляд его окинул халат Кымыс, перескочил на фонендоскоп, метнулся из-под насупленных бро­ вей к Монкушу. Плечи затряслись, словно от холода, и голосом, пол­ ным издевки, он произнес: — Я думал, ты привел в аил вестника бога, а это всего-навсего внучка Эштен! Кымыс вспыхнула. — А я не заикался о вестнике бога, я привел к вам доктора,— не­ возмутимо сказал Монкуш. — А если не вестник, так можешь показываться ей сам! •— Аба подтянул одеяло, спадавшее с плеч, и снова повернулся спиной. Старая Тари не вытерпела, поднялась, Монкуш и Кымыс уступили ей место. — Эй, может, ты разрешишь ей послушать и посмотреть тебя? — тихо вступилась она, как все старые алтайки избегая при посторонних называть мужа по имени.— Кто знает, может, она и поможет тебе, эй! — А-а,— закричал и закашлялся старик,— и ты заодно с ними? Нет уж, пусть никто не подходит и не трогает меня! Если тебе не тер­ пится, покажись ей сама, старая ворона! Ничего больше не сказала Тари, махнула рукой и села к очагу на своей половине. Растерянная Кымыс беспомощно оглядывалась и вдруг сорвала с себя фонендоскоп и объявила сердито: — В таком случае я вызову врача из райцентра! — И прямо в ха ­ лате выбежала из аила. Аба тут же вскочил, словно под ним загорелась постель. Ходуном заходил кадык, задрожали худые руки. — Внучка Эштен еще не доросла, чтобы узнавать, что со мной! —- хрипло закричал он и примолк, ошеломленный какой-то мыслью. — Все равно надо было показаться, может, она что-то и узнала бы,— возразил Монкуш. — Нет,— упирался Аба.— Если хочешь знать, у моей болезни есть причина, но не та, что думают! Правда, мой старший внук молод, ему надо жить я продолжать род. Но он... — Не хочу и слушать! — крикнул Монкуш, побежал, в дверях обернулся чуть не плача: — Вы хотите сказать, что это брат виноват?.. — Послушай,— остановил его старик, но Монкуш, хлопнув дверью, исчез.