Сибирские огни, 1974, №9

перь, сковал его. Потом ему пришло в голову, что все же с Эрденом был русский. Он горестно уставился на Эрдена: - — Что, обоих зверей застрелил Щербак? Эрден в это время выскочил из аила, и Аба замолк надолго. Все уже знали, что Эрден возвращается к месту службы. К тому же видели его и Михаила, с большой поклажей спускавшихся с гор. И очень скоро потянулись к аилу Аба люди. И каждый шел не с пустыми руками, а с каким-нибудь свертком. — Вот, Эрден, принес тебе на прощанье,— говорил то один, то другой, вручая ему тажаур с аракой.— А вот тут курут-сыр, для твоих армейских друзей. Пусть не брезгуют, откушают, в нем запах и сок тво­ их родных гор. Эрден знал обычаи и не отказывался. Приносят ведь от души, не­ хорошо обидеть, рассердить человека. Могут сказать, что внук Аба, став «описером», зазнался. Эрден ставил подарки на видное место. Когда мясо сварилось, людей стали приглашать из аила в дом, где Фатима и Тари накрыли столы. • Все еще не поднимаясь, Аба спросил настойчивее: — Так зверей-то убил Щербак? Одного и другого? Так, Эрден? — Да чего вы боитесь, дедушка? — Эрден подошел к нему под взглядами собравшихся, а были тут и стар, и млад.— Да не бойтесь вы ничего, дедушка Аба! — Он хотел помочь деду встать, нагнулся и подал руку, но посмотрел на лица глядевших на него с недоверием и любопыт­ ством людей и распрямился: — Одного рогача убил Михаил, а другой мне на прицел попался! — И было в его голосе не только желание ска ­ зать правду людям, разуверить их в чем-то, но и гордость охотника. Что с ним поделаешь! Горько стало Аба. Но ведь не возьмешь кра­ пиву и не выдерешь его хорошенько. — Ты же знаешь, горы наши священные,— глухо проронил старик, хотел что-то еще сказать или сделать, но так и не нашелся и прикрик­ нул сердито на Тари: — Подай сюда арчин, что висит над головой. Тари по-молодому соскочила и подала пучок можжевельника. Кудрявый, зеленый, он был хорошо просушен, крошился и осыпался. Аба взял дрожащими руками арчин и чуть слышно заговорил: — Слушай меня, вестник Белого Ульгеня, с камчой из красной ту­ чи, с поводом из радуги, с плетью из белой молнии! Вестник между не­ бом и землею, помоги роду моему, прости, прости... Когда была сотворе­ на земля, о, Белый Ульгень, тогда создан был и наш род.— Аба подбра­ сывал в огонь арчин, пламя вспыхивало, по аилу разносился дух, щеко­ чущий ноздри. Чуть успокоившись, старик повернулся к Эрдену: — Предупреждал я тебя с малых лет, так ты меня, старика, все- таки не послушался. Что ты за человек такой? Ладно, идите... Провожая Эрдена, пили араку, ели мясо и пели до рассвета. Осо­ бенно веселился и балагурил Щербаков. Играл на гитаре, сыпал алтай­ ские частушки вперемешку с русскими, потешал людей. Понизив голос, захлебываясь словами, он передразнивал девчат: Сеним кара чамчамды ’ Полоскаю каждый день... Сенан кара кезинди 2 Поминаю каждый день... Люди веселились в доме, Аба сидел в аиле. Перебирал в памяти реки и горы Алтая, крутые перевалы и бормотал: — Не обращайте внимания на моего глупого внука, леса мои, горы мои, священные... Отец мой, Белый Бурхан, создатель его великий ку- дай!... 1 Твою черную рубаху. 2 Твои черные глаза.