Сибирские огни, 1974, №9

тела и замерла, прижавшись нежной смуглой щекой, пахнущей хвоей и свежим ветром, к подбородку мужа. Здесь она вся была другая, но­ вая, и Эрден так любил ее. «Подожди»,— шепнул он, отвел с тропы ее коня и бросился в душистую траву. Она стояла, выгнувшись, сплетя руки на затылке, и смотрела на него и улыбалась — он так любил ее! Они долго лежали в дурманной траве, а кони рядом хватали голов­ ки цветов, позвякивая уздечками, и поскрипывал мощный кедр. — Послушай, может, эти горы и правда волшебные? Я люблю тебя так, как никогда, кажется, не любила,— говорила катима . — Конечно! — смеялся Эрден.— Конечно-оо! — И эхо неслось по горам.— Уч-Сюмер — главный волшебник. Метеостанция здешних мест. Будут ненастные дни или установится ведро, эти вершины точно пред­ скажут. Как почуют они непогоду, тотчас затуманятся, начнут клубиться темными тучами и кипеть — тучи так и ворочаются. А если предстоит прекрасная погода, они блещут, сияют под солнцем, сыплют во все сто­ роны огненные блики — вот так-то! В древние времена у подножия их жил человек по имени Казыраш. Было у него три сына: Бамандык, Тадалык и Тартыгаш. — Это что, новая сказка? — Слушай... Однажды поехали сыновья Казыраша на охоту и встретили странного марала: на загривке разноцветные лоскуты и лен­ ты, точно кто-то нарочно его украсил. Гонялись они, гонялись за ним целый день. А кони, сильные, ловкие, могли бежать по бревнам и ва- лежникам, как шустрые белки. Нипочем им опасные броды и заграж ­ дения. Но марала сыновья Казыраша в тот день так и не убили. Кони устали, и кончились пули. Что делать? Вернувшись домой, рассказали братья отцу о встрече с необыкновенным сыгыном-маралом. А отец их Казыраш был великим шаманом. Три дня подряд шаманил он, выпра­ шивал марала у самого хозяина гор. На четвертое утро сыновья его вновь отправились на охоту и вернулись с добычей. — А куда они девали ленты? Женам? На загривке у него действи­ тельно были привязаны ленты? — Кто его знает, я же марала не видел. Но дедушка Аба слышал об этом своими собственными ушами... Ну вот, с той поры весь белый скот передох у Казыраша, стали болеть и умирать по очереди дети. — О, господи, какой ужас! — Ужасно было и Казырашу. Перепугался кам, разуверился в собст­ венном могуществе. Разбил свой шаманский бубен и сжег одеяния. Даже решил перейти в новую веру. И стал теперь по-другому действо­ вать: привязывал к веткам деревьев кыйра-ленту, карабкался на пере­ валы, оставлял там дань хозяину тайги, опрыскивал горы молоком белой кобылицы, иодкладывал в огонь душистый арчин1. Но ничего не помогало. Тогда он прослышал, что где-то далеко-далеко, в Чойской чаще, есть кам, который и в огне не горит, и в воде не тонет. И послал он к нему младшего сына Тартыгаша... Семь суток камлал тот кам, не переставая, а потом говорит: «Вы убили священного марала, а потому будет хиреть ваш род и до конца гибнуть скот ваш белый». — Число семь и на Алтае имело особое значение? Ну, и сбылись предсказания? — Все сбылось. И сам Казыраш, и наследники — все до единого перемерли у подножия Уч-Сюмера. С тех пор ясновидцы, как наш дед Аба, объявили горы священными. На горы не полагается поднимать­ ся, вблизи них нельзя громко кричать, стрелять из ружья. В реках, несущихся с их вершин, нельзя ловить выдр черно-золотистых, нельзя 1 А р ч и м — можжевельник.