Сибирские огни, 1974, №9

— Я уже потерянный человек, как гово­ рит прокурор... Из зала: — Верно! — Требуют меня изолировать... Из зала: — Верно! — Меня уже не накажут и не обидят больше, чем это сделала пресса... Народный суд Анжеро-Судженска под председательством судьи Юрия Яковлевича Гаврикова приговорил Сапогова к пяти го­ дам лишения свободы в исправительно-тру­ довой колонии строгого режима, Шпенёва — к пяти годам лишения свободы в испра­ вительно-трудовой колонии общего режима, Бурмистрова —•к трем годам лишения сво ­ боды в исправительно-трудовой колонии об­ щего режима. Расходясь с суда, люди переговаривались: — Бурмистрова все ж е жалко, теленок GH..1. И автору этих строк было долго не по се­ бе. В се стоял перед глазами худенький, в старой, поверх неподпоясанных штанов, ру­ бахе, черноголовый, стриженый и такой жалкий в своем желании вы звать смех, по­ красоваться перед ровесниками, сидящими в зале, Сапогов. Было жалко его: отец умер от .водки, «сгорел» — так говорят об этом, мать до того залилась, что в свои сорок с небольшим стала сморщенной старухой; в доме голо, двери открыты для всех прохо­ димцев, старший брат — чуть крупнее и крепче этого — спивается быстро в компа­ ниях, «отключается» тихо и жалко под ве­ селое ржанье Шпенёва, который никогда не ведет компанию в свою чистую, ухоженную, добротную квартиру, а вот к Сапоговым входит, как в личный дом. Несчастная, бед­ ная и ж алкая семья, погибающая от водки. И отпрыск этой семьи — Сапожок — про­ мышляет по ларькам с малых лет, постав­ ляя водку тому, кто им помыкает. Хотя нельзя не признать, что именно такие по­ слушные орудия в .руках куда более хит­ рых шпенёвых творят большие и малые па­ кости в нашей жизни. Во время суда я всматривалась в лицо матери Шпенёва. Мне казалось, что женщи­ на постарела от горя. Но какая цепкая воля к жизни, какая активная борьба за себя, за свое благополучие, за свой дом, за свое добро и за своего сына руководили ее по­ ступками! Она ни на шаг не отходила от другой матери, от свидетельских показаний которой во многом зависел исход суда. Именно рядом с той, другой, пострадавшей из-за ее сына, она была жалкой, уставшей, плачущей, но вот она бросалась в перерыве к судье: — Разрешите передать покушать, о.н же ничего не ел... Или: — Когда можно передать ему теплое пальто? И глаза ее были требовательными, слова твердыми. Такие добиваются своего. Такие не вызывают ни жалости, ни сочувствия. И сыну ее в колонии будет совсем непло­ хо, пожалуй. Он и там сумеет, как говорит­ ся, «поставить» себя, то есть устроиться в какой-то мере за счет других. И опять обильные мамины посылки, как и сегодняш­ ние солидные передачи, вызовут некоторое почтение у публики примитивной и хуже обе­ спеченной, которая наверняка окажется ря­ дом с ним в условиях исправительно-трудо­ вой колонии общего режима. А Сапожок в своей колонии строгого режима (потому что судим не первый р аз) вновь будет на по­ сылках у таких вот «богов». И вставали перед глазами одна за другой картины только что прошедшего суда, вы- зьивая тревожные мысли. Не очань-то ак­ тивно, скованно и осторожно высказывались соседи-свидетели, когда говорили перед це­ лым залом, перед микрофоном. А в переры­ ве подходили к группе работников милиции и уже отчетливее выражали мысли: — Да мы его, Шпенёва, с таких вот лет знаем. Отец у него был неплохой, умер, вер­ но, рано, а мать ловка, и сынок весь в нее. И участковый инспектор Максимов все го­ ворил и говорил о том, как трудно ему без машины и без квартиры работать в таком тяжелом разбросанном районе, где и пио­ нерские лагеря, и зоны отдыха, и дальние дороги. И он был совершенно прав, этот лейтенант. Проблема авторитета и боеспо­ собности участкового инспектора должна быть решена так ж е деловито, как решился за последние годы ряд вопросов оператив­ ности и технического снабжения отделов внутренних дел. Вот какие мысли не давали мне покоя в течение довольно дальней ухабистой дороги из Анжеро-Судженска в областной центр Кузбасса — Кемерово. Тревожные мысли прерывает символичная картина. Над лесом в низком осеннем небе косяками правильной треугольной формы, на расстоянии трех-пяти метров друг от дру­ га, летят журавли. Сильные не обгоняют остальных, слабые не отстают, сохраняя равные промежутки. Я выхожу из машины и долго смотрю им вслед. Наверное, они сейчас, как всегда, жалобно курлычут. Толь­ ко неслышно их печальной, хватающей за сердце, песни. Зато звучит в душе другая: Мне каж ется порою, что солдаты, С кровавых не пришедшие полей, Не в землю нашу полегли когда-то, А превратились в белых журавлей...