Сибирские огни, 1974, №9

Она все еще смеялась, когда огонек впереди двинулся в ее сторо» ну и внезапно погас. Это ты, Кымыс? — донеслось из темноты уже совсем близко, и тут же вспыхнуло в круге света морщинистое женское лицо, обмотан* ное платком. — Здравствуйте, тетушка Яманай! А я думаю, уж не дух ли какой смеется там надо мной? Потом вспомнила, никто в Куулгы не смеется, как Кымыс. Тебя-то мне и надо, милая... 2 Такси замедлило бег, плавно свернуло вправо, съехало с шоссе на грунт. На данном этапе Чуйский тракт отслужил нам,— сказал Эрден несколько торжественно, обернувшись к жене, устроившейся на заднем сиденье среди сумок, свертков и коробок.— Вот она, и Куулгинская до­ рога! Дорога в твое сердце! — не менее торжественно произнесла Фа­ тима, но ее смуглое, продолговатое, с чуть заметными скулками, стро­ гое лицо пыталось скрыть насмешку — или так показалось Эрдену? Но тут их тряхнуло, и она рассмеялась, сверкнув большими карими глаза* ми.— Ох, какая она ухабистая! — А у нас в горах немного гладких путей, верно, друг? — Во всем Горном Алтае только и есть Чуйский тракт,— отозвался таксист, поняв, видно, прямо.— Это, майор, я только ради вас согла* сился. — Отзывчивость вашу мы не забудем, друг! Эрдена положительно тянуло на торжественность. Он, взрослый, тридцатидвухлетний мужчина, офицер, впервые едет в родное село с женой... Долго почему-то не женившийся, он женился вдруг, почти не раздумывая. Фатиме двадцать девять. Она умна, насмешлива, Эрдену нрави­ лось, что слова сами собой слетали с ее языка. Высокая, тонкая, она была медлительна в движениях. Эрден любил смотреть на ее длинные ноги и руки, неторопливые и все же ловкие. Дорога то поднималась на бугры, похожие на перевернутые каза­ ны, то спускалась в котловины. С обеих сторон ходили волнами под ветром негустые хлеба. Горы, мирно дремлющие под солнцем, обступа­ ли путников. — Осторожней, задавите! — подскочила Фатима. — А, суслик, их тут тысячи,— отозвался шофер.— Портят они по­ косы, хлеб травят. Во время войны, да и после, мы, ребятишками, сда­ вали их шкурки в госторг, а взамен получали муку, сахар, капканы. Те­ перь дети пошли другие, культурные, не хотят пачкаться. — Жизнь другая,— сказал Эрден, вспоминая бесовскую радость при виде суслика в капкане. Из-за них мальчишки разбивали друг другу носы, воровали капка­ ны, бросали учиться. А с каким нетерпением ждали, когда вылезут из нор суслики. Они появлялись в первой половине апреля. Земля сырая, холодная. Особенно по утрам. Ох, как холодно было и больно ходить по ней босиком! — Вон, вон, опять через дорогу юркнул! А их едят, Эрден? Хотя Эрден и вспомнил, как он каждый день варил и жарил, и с каким аппетитом съедал сусличье мясо, спасавшее его от голодной смерти, признаться в этом почему-то не смог.