Сибирские огни, 1974, №9

Вы-то могли и не знать про наш климат, а этому таежному волку,— он кивнул на Матусевича,— непростительно. — А сколько сейчас в вашей квартире? — поежилась Лариса. — Градусов пять-шесть ниже нуля. — Вы — морж? — Скорее, ночлежник. Хожу сюда только ночевать. Остаток дня Князев провел в хлопотах, не связанных с составлени­ ем отчета. Звонок завскладом кустового орса, напоминание об одной незна­ чительной услуге (давал людей на выгрузку). Что у вас там в закро­ мах булькает? Арабский три звездочки? Годится... А еще что-нибудь, полегче? Шампанское? Ну, прекрасно! Почему не советуете? Ах, пере­ мерзло... Значит, две бутылки арабского и банку персиков. Звонок завскладом экспедиции. Тетя Варя, валенки нужны. Р а з ­ мер? Самые маленькие. Вы какой носите? И мне такие. Жене, только не своей. И чулки меховые. А рукавицы? Тоже нету? Ладно, давайте адрес бабуси. Нет, шерсти нету, пусть из своей вяжет. Визит к Пташнюку. Начальство в настроении и потому приветливо, и все как ни в чем не бывало. Резолюция на заявлении: «Бух. Выписать за н/р». Визит к Бух. Там горячка, годовой отчет, но все-таки уважили просьбу трудящегося. Накладная в кармане. Теперь быстренько в магазин, а там как раз свежемороженая нель­ ма, свежемороженые рябчики и оленина первой категории. Все это — в рюкзак, рыбий хвост с обгрызанным плавником торчит, как фюзеляж сбитого самолета. Теперь в хлебный. Хлеб только привезли — горячий еще, с хрустящей корочкой, высокий, душистый, удивительный пшенич­ ный хлеб из маленькой пекарни. Затем килограмм «Тузика», три банки сгущенного какао, банку кофе. Кажется, на любой вкус теперь. Марш-бросок в один склад, в другой. Легкое самодовольство хо­ зяйки, возвращающейся с рынка с полной кошелкой. До чего, оказы­ вается, приятно быть кормильцем. Гости тоже не теряли зря времени. Квартира носила следы уборки, на плите грелись ведро с водой и чайник. На кухонном столе стояли две распечатанные банки гречневой каши со свининой. Лариса кроши­ ла на краешке стола лук. Она переоделась в красный лыжный костюм и походила на мальчишку, и стрижка у нее была мальчишечья. Мату- севич чистым полотенцем перетирал посуду. — Ого! — Князев осторожно опустил на пол рюкзак.— Я не ошиб­ ся дверью? Ответом были радостные улыбки. — Вы не сердитесь? — спросила Лариса.— Мы тут без вас прояви­ ли самоуправство.... Ой, что это за рыбина? — За пол — не сержусь, за посуду — спасибо, а за кашу вас Дюк поблагодарит. Его любимое блюдо. — И мое,— самолюбиво заметил Матусевич. — Ты ее из Киева вез? Неужели и там... — Здесь, здесь купил. В продовольственном магазине на улице Спандаряна. — Ладно, ешь свою кашу, а мы с твоей женой...-—Князев нагнул­ ся над рюкзаком, дернул завязку .— Держите, Лариса. Он подал ей конфеты и персики, выгрузил нельму, оленину. Запу­ стив обе руки в рюкзак, выдернул рябчиков. — Что это? — воскликнула Лариса.— Неужели дичь? — Это еще не все.— Князев выставил коньяк. — Ну-у. TeneFu заахал Матусевич, а Лариса переводила удивленно-расте­ рянный взгляд то на него, то на Князева, то на припасы.