Сибирские огни, 1974, №8

их стихах обязательно было связано с фактом, с жизненным толчком. Увидеть в жизни новое, которое отзовется в тебе, встревожит душу, мо­ жет, перевернет ее всю,— вот где и с т о к . Такими глазами и смотришь на мир. Даже вечный солнцеворот Яку­ тии видишь всякий раз словно впервые. Эту весну, которая обычно креп­ ко запоздает по сравнению с центральной Россией, но зато уж как уда- риг, как пойдет ломить — по-сибирски, по-якутски! Ослепительнейшее солнце стоит в пронзительно-голубом зените, греет изо всех сил, будто хороший работник рушит у тебя на глазах могучие толщи снега,— заро­ котали на все голоса ручьи, вскрылись реки, глядь, двинулась и Лена. Ледоход в Якутии ни с чем не сравнить, это надо видеть, как мощная сила колет, дробит двухметровые льды. А в небе в этот миг гомон про­ летающих в родные края птиц. И зелень бьет из-под земли — свежая, бурная. Не знаю, еще есть где на свете такая дружная весна. А эти короткие месяцы лета, а осень! Лето хоть и быстротечно, но ослепительно-жарко. И его особое северное отличие — прямо-таки ми­ стические белые ночи, а где-то так вообще нерушимые белые сутки. Теп­ ла и света так много, что за какие-то два с небольшим месяца успевает вызреть все, что у нас растет — и хлеба, и огороды, и плоды, и ягоды. В Якутии «на макушке лета» до сорока градусов жары,— это ведь тоже надо себе представить! Осень же наступает вдруг — за одну ночь целую республику осыпает червонным золотом. Ноябрь — это уже матерая зима. Какой бы год ни был, а зима все равно ляжет надолго, придет неизменно суровая. И сколько в ней будет своей непередаваемой прелести, своей красоты, в зиме Якутии! Скажу без всякой рисовки, что для северян она самая желанная пора года. Самая бодрая, звонкоголосая, санная. Снег ляжет на шесть, на семь месяцев, и это благодать — своим теплом он спасет от ярой стужи и лю­ дей, и землю, и тайгу — животных и пернатых. Зима у нас переносится легче, чем где-либо, потому что морозы сухие, «стоячие». И якут только улыбнется, услыхав где-нибудь в подмосковном краю: «Что там у вас творится, что за сводка погоды! Как там могут жить люди, какой надо иметь организм!» А организм у моих северян и на самом деле необыкновенный — сердца у них исключительно горячие. Теплом их человеческих сердец и согревается огромная студеная земля — Якутия. Как я глубоко люблю эту землю, единственную и неповторимую, милый мой край! Эти зеленые аласы, эти каменные хребты, уходящие в небо, шалые реки и голубые, всклень налитые озера... Когда трудно, когда горько, бывает, бросишь все — и хоть на не­ дельку в родные места, в отчий Мытах... Последний раз был там летом, в пору ысыахов — кумысных празд­ ников. Комар в это время свирепствует по аласам зверски: облепят все­ го, жалят, забиваются в ноздри, глаза, в рот. Особенно ввечеру, когда солнце пошло на закат.... Скажут: и такое может нравиться, туда может тянуть? Но ведь это родина. И с комарами — отчий край. Съездил в тот самый алас «Бор», где когда-то жила наша семья,— от Мытаха это, в общем, порядочное расстояние. Когда-то тут среди бе­ рез стояли избы, срубленные уже на русский манер, с большими окнами и каменными печами. Вся эта красота отражалась в зеркальной глади озерка, по весне пестревшего берегами в цветах. ...На месте «Бора» я нашел только жалкие останки прошлого посе­ ления,— кое-где из травы торчали трубы русских печей, горбились раз-, валины скотных дворов. Земля аласа была перепахана, а озерцо стало таким маленьким и неприметным, будто кто пятак в траву уронил.