Сибирские огни, 1974, №8

Сочинил и сам поразился этому обстоятельству: «Но! Оказывает­ ся, я тоже могу! Вот так новость!» С той поры я, что называется, без передышки стал сочинять — все яодбирал созвучные слова, все бормотал что-то. Видимо, творчество, пусть самое непритязательное, обладает бла­ готворной способностью активизировать личность, пробуждать в чело­ веке новые душевные силы. Вообгце-то, я рос пареньком робким, зам­ кнутым,— то обстоятельство, что для своих воспеваний я должен был все больше и больше вникать в жизнь родного села, окружающих лю­ дей, невольно, незаметно перестраивало мой характер — я становил­ ся и общительней, и смелей в жизни. Дошел до того, что стал публико­ вать свои воспевания в школьной стенгазете (это был 1930 год). И больше того — написал в республиканскую газету «Кыым» фельетон, разоблачающий воров из торговой сети (назывался он «Проделки на­ чальников»), Первый отклик на него был неожиданный — воры пойма­ ли меня на задворках и жестоко избили. Этот случай на некоторое вре­ мя отбил у меня охоту к писаниям. Но только на некоторое... Позже, листая подшивки газет «Кыым», «Эдэр бассабык», я нахо­ дил свои заметки, корреспонденции с места действия за 1934 год, 1935-й... В 1937 году молодежная газета «Эдэр бассабык» напечатала мое первое стихотворение... О том, как реагирует молодой автор, увидев свои стихи на печат­ ной странице, написано много, не буду особенно распространяться на этот счет. Скажу только, что в моей судьбе, в моем тайном желании «податься в писатели» это была как бы последняя капля,— я решил ехать в Якутск: учиться, издавать книги... Но не тут-то было! Прежде всего, ни на какую такую учебу меня попросту не отпустили — нужны были кадры, грамотные люди, как работник я был на хорошем счету. «Даже из головы выбрось!» — ска­ зали мне. И тогда я пошел на крайность. Однажды меня послали уполномо­ ченным на уборку сена в Одунинский наслег, совсем недалеко от Якут­ ска. Воспользовавшись обстоятельствами, я самовольно махнул туда. Ни в один техникум с моим пятиклассным образованием не принима­ ли, я немало намыкался, пока, наконец, пробился на сельскохозяйст­ венный рабфак. Это было осенью 1937 года. Окончив рабфак в 1940 году, я тут же поступил на факультет рус­ ского языка и литературы Якутского педагогического института. Пока учился — со дня приезда в Якутск, я все время где-нибудь работал: был и художником, и музыкантом в оркестре, организованном учителем Охлопковым, перевел на якутский несколько случайных книг, вроде «Колхозного счетоводства»; летом меня посылали в дальние ко­ мандировки по северным районам. Как много мне дали в жизни эти поездки, с какой отчетливостью все запечатлелось в памяти: Тикси, Булун у кромки Ледовитого океа­ на, Тит-Арым, Трофимовек, Столбы... Безмерная ширь и суровая кра­ сота неповторимого края, героические люди с их нелегким бытом и от­ крытыми душами. Когда говорят: «самоотверженный труд», я неиз­ менно вспоминаю этих северян, добывающих в Ледовитом океане дра­ гоценную рыбу,— вот где труд был воистину самоотверженным! Еще одна встреча с ними — теперь уже за роковой чертой: шли первые месяцы Великой Отечественной войны. Было на Севере трудно и сурово, стало еще трудней и суровей. Вой­ на сразу докатилась и сюда, ударила по самым отдаленным поселкам. 6. Сибирские огни № 8.