Сибирские огни, 1974, №8

КРИТИКА К БИБЛИОГРАФИЯ Н. Пейдерман ТРУДНАЯ ДОРОГА ВОЗВЫШЕНЬЯ (О новых произведениях Василия Шукшина) Есть писатели, которые обладаю т сейсми­ ческой чуткостью ко времени, тоцко и верно улавливают его воздействие на духовный мир людей. Их произведения становятся разведкой времени, открытием тех общест­ венных процессов, которые пока еще и не уловлены никакими другими инструментами познания. К таким писателям принадлежит Василий Шукшин. Его литературная репутация уже слож и­ лась. И когда известный экономист В. Пе­ реведенцев уважительно называет Шукши­ на «большим знатоком социальных проблем нашей деревни» («Журналист», 1973 г., № 1), то это показательно для общего мне­ ния. Со времен цикла «Они с Катуни» за­ крепился в нашем сознании и «шукшинский» герой — сильная, самобы тная личность, не теряющ ая первичной связи с природой и с тем трудом, который от слова «трудно». В аннотации к одному из сборников Шукшина говорится: «Писатель по-человечески пони­ мает своих героев и д аж е как бы немного гордится ими». Действительно, такое сум­ марное впечатление создавалось при чтении прежних произведений Шукшина. И это впе­ чатление — не без помощи критики — стало канонизироваться. А Шукшин не стоит на месте. Он много и целенаправленно работает. Только за пос­ ледние два года им опубликовано несколько циклов рассказов в ж урналах «Звезда», «Наш современник», «Север» (часть из них составила сборник «Характеры» — 1973). Он пишет сценарий фильма «Печки-лавоч­ ки», ставит его и исполняет главную роль. В том ж е, 1973 году появляется новая кино­ повесть Шукшина «Калина красная» («Наш современник», 1973, № 4). Есть здесь и хорошо знакомые из «преж ­ него» Шукшина мотивы: противостояние по­ этического мироощущения простого сибир­ ского парня бездуховности городского ме­ щанства («Ж ена мужа в П ариж провож а­ ла»), столкновение цельных, стихийных на­ тур с бумажными душами и сухарями («Ноль-ноль целых»)... А Иван, герой «Пе­ чек-лавочек», словно аккумулировал в себе черты полюбившихся нам шукшинских «чу­ диков». И, вместе с тем, Иван, каж ется, пос­ ледняя дань прежнему горделиво-влюблен­ ному авторскому отношению к своему ге­ рою. Д ело в том, что общий тон в новых рабо­ тах писателя какой-то иной. Здесь переве­ шивает новый поэтический пафос. Скорее всего можно назвать его пафосом анализа, исследования сложных духовных процессов в характере современника, так называемого «простого человека», носителя массового со­ знания. Если раньше Шукшин любовался веской цельностью жизни таких людей, как дяд я Ермолай, вечных тружеников, добрых и че­ стных людей, то теперь он задумы вается: «...что, был в этом, в их жизни, какой-то боль­ шой смысл? В том именно, как они ее про­ жили? Или — не было никакого смысла, а была одна работа, работа, работа... Работа­ ли д а детей рож али» («Д ядя Ермолай»). Если раньше герой Шукшина со своей ме­ рой ценностей, определенной народными корнями, мозолистой работой, являл собою образец душевной уравновешенности, «пра­ вильности», парадоксально подтверждаемой выходками против обывательской плоской логики, то теперь он сам обеспокоен своим образом жизни и мучительно ищет в ней смысл.