Сибирские огни, 1974, №8

ную машину и отправил Остроумова в медвытрезвитель. Там при обы­ ске у него нашли шесть золотых часов и, заподозрив нечистое, сообщи­ ли в уголовный розыск. Узнав фамилию задержанного, Стуков распо­ рядился немедленно доставить его на предварительный допрос. — Должны вот-вот привезти,— закончил Степан Степанович. Неужели Айрапетов предупредил? — высказал предположение Антон.— От Голубева звонка не было? — Молчит Голубев. Не вижу, Антоша, в предупреждении логики. Этим Айрапетов себя под удар ставит. — Случайность? — Не похоже. Скорее, ход какой-то. О большем они не успели переговорить. В сопровождении моло­ денького розовощекого сержанта в кабинет вошел Остроумов. Осто­ рожно сняв с лысой головы новенькую клетчатую кепку, он заискиваю­ ще улыбнулся Степану Степановичу и поздоровался с ним, назвав по имени-отчеству. — Здравствуй, Кудрявый,— сухо ответил Стуков. — Кличку до сих пор помните,— блеснув металлическими зубами, осклабился Остроумов.— Ну и память у вас! — Ничего память, пока не подводит,— Степан Степанович нахму­ рился,— А кличку твою вспомнил потому, что встреча служебная. Опять за старое-взялся? Остроумов развел руками и часто-часто заморгал. Он, на удивле­ ние, казался совершенно трезвым. Степан Степанович недоуменно по­ глядел на сержанта. Тот понял взгляд, виновато кашлянул, но доложил бойко, по-уставному: — Задержанный перед обыском успел таблетку проглотить. — Какую таблетку? — Во такая мизерная,— показывая кончик ногтя на мизинце, угод­ ливо пояснил Остроумов.— Японская. Одну штучку с перепоя загло­ тишь — и как огурчик свеженький. Лишь в темечке иголкой покалы­ вает. Сержант передал Стукову изъятые при обыске часы и, попросив разрешения, удалился. Степан Степанович хмуро посмотрел на часы, потом на Остроумова и с упреком сказал: — Опять на мелочевке горишь, Кудрявый,— показав на стул, ко­ ротко бросил: — Садись. — Всегда позже времени кусаю локти,— покаянно проговорил Остроумов, сел и прижал к груди руки.— Прошу учесть, Степан Сте­ панович, на этот раз шел к вам с повинной. Клянусь, просветление на­ шло. Точка! Вспомнил ваши святые слова, что неудачник я. Ой, как. мне тяжело, Степан Степанович... — Поздновато каешься. — Лучше поздно, чем никогда. — Начистоту говорить будешь? — Как перед господом богом! — С чего бы вдруг раскаялся? — Полностью осознал безвыходность преступного пути и, если хо­ тите, в знак благодарности за доброту человеческую. На лице Остроумова опять появилась заискивающая улыбка, опять блеснули вставные зубы, и с видом кающегося грешника он начал рассказывать, как вышел на свободу вместе с Павлом Моховым, встре­ тился со старыми «корешками», как те предлагали «дело», но он наот­ рез отказался. Рассказ был витиеватым и не имел отношения к тому, что интересовало следствие. — Короче говори,— строго перебил Степан Степанович. — Короче так короче,— угодливо согласился Остроумов и вытер