Сибирские огни, 1974, №7

Лев Озеров Акварелью на мокрой бумаге Проступаю т в тумане овраги, И холмы, и дома, и сады — Все во власти апрельской воды. Все во влаге; размытые пятна Наплывают смятенно из мглы. Все понятно и все непонятно: Тучи, ветки, овраги, стволы. Но со страшною силой догадка Начинает работу свою, И тумана белесая складка * * Весна мне продлевает жизнь. Весна М еня бессмертным делает. Надолго! Какое дело мне до этого! Она — Безумье или разум! Сбитый с толку. Не дум аю сейчас о сем, о том, И дней моих стесненные пределы Предстает мне сосной на краю У обрыва — пока что без цвета. Только линия, только она. И не надо, пожалуй, багета Для большого квадрата окна. Вот минута придет, и всю местность Схватит накрепко пламень живой, И богаче догадки окрестность Вспыхнет в гамме своей цветовой, И немедля докажет уместность Темно-синего под синевой. Забыты мной. Есть только майский гром И молнии поломанные стрелы. Нет, молния — сперва, за нею — звук. Весна мне продлевает жизнь. Я — с нею. Как это удается ей,— что вдруг Я без предупрежденья молодею. Снег зацвел черемухой. Суровость Схлынула с осеннего чела. На голову снег упал, как новость, А оглядка — иссиня-бела. Улица сверкает, как обнова, Так обворожительно-свежа, Что запорошило след былого,— Настоящим занята душа, И на этом на снегу хрустящем Мысль приходит, как благая весть: Будущее в нашем настоящем,— На подходе, где-то рядом есть. ♦