Сибирские огни, 1974, №7

мою добрую, и кроткую, и измученную Аннет. Часовые остановились; в первую минуту я предался безотчетной радости, море было по колено, но куда вести жену? Она едва могла двигаться после такой езды и та­ ких душевных ощущений. К счастью, пришел тотчас плац-адъютант Розенберг, который уведомил, что получил предписание от коменданта поместить меня с женою в крестьянской избе и приставить часового. Во­ просы и ответы о сыне и родных длились- несколько часов. Мне надо было отпустить ужин товарищам": жену уговорить зайти к Е. П. Нарышкиной. Лишь только приблизился к юртам, как с востор­ гом встретили меня; товарищи были счастливы моим счастьем, обнима­ ли меня; Якубович целовал мои руки, Якушкин вскочил в лихорадке, он ожидал свою жену вместе с моею, каждый по-своему изъявлял свое участие. Меня не допустили до кухни, другие справляли мою обязан­ ность. Я хотел угостить жену артельною кашею, но Давыдов предупре­ дил меня, и из своей смоленской крупы на бульоне сварил для нее та­ кую кашицу, какой лучший повар вкуснее не сварит... В первые дни жена моя могла пройти со мною не далее версты, а через неделю, когда приблизились к Селенге, она ходила уже по шести и более верст, по­ года стояла ясная, с 10-ти до 2-х часов солнце так грело, что она могла ходить в холстинчатом капоте. Одну ночь привелось ей ночевать в бу­ рятской юрте; там читала она полученные письма от сына и родных, ночлег этот понравился ей всего более оттого, что прямо над головою виднелось, сквозь отверстие дымовое, звездное небо». И далее — общая судьба: темные камеры Петровской тюрьмы, где Анна Васильевна прожила с мужем целый год, затем переселение в ча­ стную квартиру — раньше, пока не завершилось строительство дома, там жила Трубецкая, рождение второго сына, дорога на поселение, бу­ ря на Байкале — страшная, опрокидывающая и ломающая суда «сар­ ма», болезнь ребенка и рождение в пути третьего сына, чиновничьи про­ волочки —- все это слилось в одну черную полосу, иногда прорезаемую яркой вспышкой ■—■рождение ребенка, его первые шаги, письма из до­ ма, сердечные беседы в длинные зимние вечера с подругами по несча­ стью, а главное — обожание мужа. Через много лет, в 1861 году, уже пережив поселение в Кургане, затем определение в рядовые на Кавказ, барон Розен напишет в «Записках» проникновенные, полные нежности слова о жене, об их удивительной любви, начавшейся с признания зи­ мой 1824 года во взаимном влечении и не потускневшей в страшные и прекрасные годы, прожитые в Сибири. Любовь трагически и дерзновенно соединила еще одну пару: фран­ цуженку Камиллу ле-Дантю и декабриста Василия Петровича Ива­ шева. Восторженный поэт А. И. Одоевский даже стихи написал в честь этого события: По дороге столбовой Колокольчик заливается, Что не парень удалой Мягким снегом опушается; Нет, то ласточка летит По дороге, красна девица, Мчатся коли... От копыт Вьется легкая метелица, г Кроясь в пухе соболей, Вся душою вдаль уносится,