Сибирские огни, 1974, №7

она кипела жизнью и веселием и умела удивительно выискивать смеш­ ные стороны в других. Тотчас по ее приезде комендант объявил ей, что уже получил повеление его величества относительно ее свадьбы... Она не понимала по-русски и все время пересмеивалась с шаферами — Свистуновым и Александром Муравьевым. Под этой кажущейся бес­ печностью скрывалось глубокое чувство любви к Анненкову, заставив­ шее ее отказаться от своей родины и от независимой жизни». Свадьба была назначена на 4 апреля 1828 года. Лепарский выз­ вался быть посаженым отцом, а Наталья Дмитриевна Фонвизина, при­ ехавшая в Читу немногим позднее Полины,— посаженой матерью. Для жениха и невесты участие Фонвизиной в свадебном ритуале было чрез­ вычайно важно: Полина, как католичка, вовсе не знала православных обрядов, Лепарский был тоже католиком. Произошел даже казус: цер­ ковь в Чите двухэтажная, коменданту почему-то показалось, что надо идти на второй этаж, он подхватил невесту под руку и по жуткой, скри­ пучей лестнице, которая, казалось, с трудом удерживала тучного гене­ рала, они еле добрались наверх лишь для того, чтобы под общее ве­ селье спуститься тотчас же вниз. Свадьба была событием для всей Читы и праздником для декаб­ ристов — с появлением каждой из подруг крепла надежда у всех, что придет час — и они тоже будут счастливы. Иван Александрович помолодел, меланхолия, навалившаяся на не­ ге в остроге, растаяла, не оставив следов. Дамы старались принарядиться, кроили и шили — как могли: опыт Полины, ее готовность всем услужить, помочь оказались сейчас на­ столько ко времени, что у всех женщин, разделивших участь сибирских узников, навсегда осталась дружеская привязанность к неунываю­ щей француженке. Церковь была темна, у икон теплилась лампадка. Елизавета Петровна Нарышкина ради торжественного случая отдала все восковые свечи, запасливо привезенные ею для длинных зимцих ве­ черов. Шафера пожелали обязательно быть в белых галстуках — и По­ лина сшила такие галстуки из своих батистовых платков. К приезду невесты у церкви собралась вся деревня — от мала до велика, даже больные и немощные приковыляли. Экипажей в Чите не было, и Лепарский, приехав в церковь, тотчас же отправил коляску свою за невестой. Она приехала вместе с Фонвизиной, и тут произошел тот самый казус со вторым этажом — это развеселило присутствующих, особенно дам. У всех поднялось настроение. И^вдруг... Казалось, замерли, упали на землю, осыпались, как хва­ ченный морозом лист, все слова, все звуки, кроме одного— все нара­ стающего звона кандалов. Под конвоем привели жениха и его шаферов — Петра Свистунова и Александра Муравьева. Молча расступились люди, отстали солдаты, на паперти церкви, у самого входа в нее, сняли с декабристов оковы. «Церемония продолжалась недолго,— пишет Анненкова,— священ­ ник торопился, певчих не было. По окончании церемонии всем трем, т. е. жениху и шаферам, наде­ ли снова оковы к отвели в острог. Дамы все проводили меня домой. Квартира у меня была очень ма­ ленькая, мебель вся состояла из нескольких стульев и сундука, на ко­ торых мы кое-как разместились. Спустя несколько времени плац-адъютант Розенберг привел Ива­ на Александровича, но не более, как на полчаса». Деятельный характер Полины, ее высокое умение приспособиться к любой обстановке, привычка к труду — как к месту все это оказалось 4. Сибирские огни № 7.