Сибирские огни, 1974, №7

Жанетта Поль, она же Полина Гебль, дочь монархиста, сгинувше­ го без вести, швея и сотрудница модного магазина, милая, красивая, много испытавшая на коротком веку своем женщина, въезжала в Чи­ ту. После Шампаньи и Парижа, после Москвы и Петербурга, даже после Иркутска, который покинула она несколько дней назад,— ма­ ленькая деревушка над быстрой студеной рекой, тайга, суровые часто­ колы острога, вылинялый флаг с двуглавым орлом над комендатурой, бревенчатая, суровая, как и все вокруг, церковь. Еще несколько минут —лошади слетят с откоса вниз, к деревне, сани остановятся у края улицы. И, словно пройдя сквозь невидимую пронзительную грань, исчезнет милая госпожа Гебль и появится жена ссыльно-каторжного государственного преступника Прасковья Его­ ровна Анненкова. Еще только шаг, только шаг... Комендант Лепарский проявил немедленную заботливость, и на­ завтра уже Полина жила в своей квартире (первую же ночь провела у Александры Муравьевой, с которой познакомилась, едва въехав в Чи-j ту). Впрочем, его забота была своеобразной — не успела гостья пере­ вести дух, как он выложил ей содержание очередных бумаг и подпи­ сок, которые она должна была дать правительству: ни с кем не общать­ ся, никого не принимать у себя, ни к кому не ходить, не передавать в острог спиртных напитков и прочее, и прочее. «Обязуюсь иметь свидание с мужем моим не иначе как в арестант­ ской палате, где указано будет, в назначенное для того время и в при­ сутствии дежурного офицера; не говорить с ним ничего излишнего, и паче чего-либо не принадлежащего, вообще иметь с ним дозволенный разговор на одном русском языке». Этот пункт заставил Полину улыбнуться: — Помилуйте, но я ведь француженка, даже с Его Величеством говорила я на своем родном языке. — Однако же, сударыня, вы находитесь в России, в Сибири, и к тому же имеете явное намерение стать женой ссыльно-каторжного!.. — Да, я хотела бы его видеть, и как можно скорее! Не напрасно же я промчалась шесть тысяч верст, через реки, через лес... — Тогда, сударыня, поторопитесь подписать бумаги. Вскоре один из крепостных сообщил ей, что скоро проведут заклю­ ченных в баню и она сможет увидеть Ивана Александровича. «Четверть часа спустя человек вызвал меня, и я увидела Ивана Александровича между солдатами, в старом тулупе, с разорванной подкладкой, с узелком белья, который он нес под мышкою. Подходя к крыльцу, на котором я стояла, он сказал мне: — Полина, сойди скорее вниз и дай мне руку,—по-французски. Я сошла поспешно, но один из солдат не дал нам поздороваться — он схватил Ивана Александровича Анненкова за грудь и отбросил на­ зад. У меня потемнело в глазах от негодования, я лишилась чувств и, конечно, упала бы, если бы человек не поддержал меня... Только на третий день моего приезда привели ко мне Ивана Алек­ сандровича. Он был чище одет, чем накануне, потому что я успела уже передать в острог несколько платья и белья, он был закован и с тру­ дом носил свои кандалы, поддерживая их. Они были ему коротки и за­ трудняли каждое движение ногами. Сопровождали его офицер и часо­ вой, последний остался в передней комнате, а офицер ушел и возвра­ тился через два часа. Невозможно описать нашего первого свидания, той безумной ра­ дости, которой мы предались, после долгой разлуки, позабыв все горе и то ужасное положение, в каком мы оба находились в эти. минуты». «Анненкова,— писала Волконская,— приехала к нам, нося еще имя м-ль Поль. Это была молодая француженка, красивая, лет 30;