Сибирские огни, 1974, №7

нии, что едва передвигали ноги и беспрестанно останавливались под ок­ нами, чтоб попросить кусок хлеба или напиться. . За ними следом шла ужасная болезнь — чума... По утру, когда от­ ворялись окна, глазам представлялось ужасное зрелище; по улицам вез­ де лежали мертвые тела или умирающие солдаты... Между тем союзные войска продвигались. Вся Франция трепетала». Так впервые двенадцатилетняя Полина узнала о России. Семья бедствовала. И мать искала способы избавиться от нужды. Полину чуть было не выдали замуж за нелюбимого человека. Уже все было готово к свадьбе. Спас, как это бывает порою, случай. Ее жених незадолго до свадьбы проиграл на биллиарде уйму денег, Полине уда­ лось уговорить родных не отдавать ее замуж за человека, который се­ годня проиграл деньги, а завтра... «проиграет и меня, если я сделаюсь его женою». ...Поиски счастья в Париже. Семнадцатилетней Полине он показался неприветливым и неуют­ ным. На три года был заключен контракт с торговым домом Моно, конт­ ракт жесткий, правила строгие — девушка без разрешения хозяев не могла отлучиться ни на минутку, Но срок договора истек, и Полина ре­ шила сама распорядиться судьбой. Ей советовали открыть свое д е л о , предлагали в кредит товар, но она приняла другое, неожиданное и уди­ вительное решение — ехать в Россию. «Какая-то невидимая сила влекла меня в эту неизвестную в то время для меня страну. Все устраивалось как-то неожиданно, как будто помимо моей воли, и я заключила контракт с домом Демонси, который в то время делал блестящие дела в Москве. Мать моя ужасно плакала, провожая меня... она мне напомнила один престранный случай, о котором в то время я совсем позабыла. Однажды в Сиен-Мнеде, когда я сидела в кругу своих подруг, те шутили и выбирали себе женихов, спрашивая друг у друга, кто за кого хотел бы выйти; я была между ними всех моложе, но дошла очередь и до меня, тогда я отвечала, что ни за кого не пойду, кроме русского... Я, конечно, говорила это тогда не подумавши, но странно, как иног­ да предчувствуешь свою судьбу. С матерью простилась я довольно легко, несмотря на то, что стра­ стно любила ее. Брат провожал меня до Руана, где я должна была сесть на купеческое судно... был уже сентябрь 1823 года». Так началось путешествие француженки Полины Гебль к сибиряч­ ке Прасковье Анненковой, путешествие от самой себя к самой себе... «Вся Москва знала Анну Ивановну Анненкову, окруженную посто­ янно необыкновенною, сказочною пышностью,— пишет Полина в своих «Записках»,— Старуха была окружена приживалками и жила невоз­ можною жизнью... Дом был громадный, в нем жило до 150 человек, со­ ставлявших свиту Анны Ивановны; парадных комнат было без конца, но Анна Ивановна никогда почти не выходила из своих апартаментов; более всего поражала комната, где она спала: она никогда не ложилась в постель и не употребляла ни постельного белья, ни одеяла. Она не вы­ носила никакого движения около себя, не терпела шума, поэтому все лакеи ходили в чулках и башмаках, и никто не смел говорить громко в ее присутствии. Без доклада к ней никто никогда не входил. Чтобы при­ нять кого-нибудь, соблюдалось двадцать тысяч церемоний, а нередко желавшие видеть ее ожидали ее приема или выхода по целым часам...