Сибирские огни, 1974, №7

нях, обратив взор, полный слез/ к лику Спасителя, и мог только про­ шептать: «Да будет воля твоя святая, господи! Верно, так угодно Гос­ поду!» В России, на милой родине, у них оставалось теперь одно только до­ рогое сердцу существо,— это горячо и нежно любимый брат Фон-Визи- на, Иван Александрович, который и стал просить разрешения приехать в Сибирь на свидание с несчастным братом. Получив позволение, он тотчас же пустился в путь и приехал в Тобольск летом 1852 года. Радость свидания братьев после такой многолетней разлуки была бес­ предельна! Иван Александрович прожил в Тобольске 6 недель и спешил назад в Россию, чтобы хлопотать о возвращении из Сибири брата-из- гнанника. Вся зима прошла в этих хлопотах, и, наконец, через содействие кня­ зя Алексея Федоровича Орлова, он достиг желаемого. В феврале 1853 года императором Николаем было подписано разрешение о возвраще­ нии из ссылки Михаила Александровича Фонвизина. Это был единст­ венный декабрист, возвращенный прямо на родину Николаем Павлови­ чем». В Сибири спорая весна. Еще вчера лежал рыхлый, ноздреватый снег, а сегодня его точно лачком сбрызнули: горит на солнце, кремовый, гладкий. И пошло: почти летняя жара перемгежается с морозом, снег то сгоняют с земли ослепительные дневные лучи, то вымораживает ноч­ ная стужа. И потекло, и запело, и забурлило. Всё вдруг, всё враз, ни постепенности, ни степенности — земля, как медведь сибирский, раз­ рывает белый покров берлоги, выглядывает на свет рыжая, с подпали­ нами прошлогодних листьев. В такую пору по сибирским дорогам пускаться в путь — мученье; дороги развезло, а реки вот-вот взорвутся. И решено было, что Михаил Александрович выедет в мае. Но из Москвы пришли взволнованные письма: Иван Александрович заболел. Тревога поселилась в доме Фонвизиных, столько уж было по­ терь, неужто ждать еще одной? А письма были все безнадежнее, мед­ лить, выходит, нельзя. 15 апреля 1853 года, не обращая внимания на распутицу, Михаил Александрович, семидесятилетний старик, выезжает один, без жены, в сопровождении жандарма, в простой телеге на перекладных. Только бы успеть, только бы успеть, только бы успеть! Чуть не весь Тобольск вышел на берег Иртыша, проводить опаль­ ного генерала. Вот телега спустилась с берега, вот осторожно лошади ступили на лед, залитый весенней талой водой. Колеса до половины уто­ нули, на берегу все примолкли и не проронили ни слова, пока, наконец, телега не въехала на противоположный берег. Потом началась грязь, телегу мотало из стороны в сторону, копыта лошадей скользили по жидкой глине. Снова переправа через Иртыш, возницы отказались наотрез ехать дальше: вода со льда ушла, стало быть, вот-вот вскроется река. Фонвизин решился перейти реку пешком: только бы успеть, только бы застать брата в живых! Он уже дошел до середины, когда лед тронулся, все мужество свое собрал он, чтобы не растеряться, и, перескакивая со льдины на льдину, в холодном поту добрался до противоположного берега. Из Перми Фонвизин отправился в Новгород на пароходе, так быст­ рее. Одиннадцатого мая он был уже в Москве, жандарм препроводил его к дому генерал-губернатора, там разрешили, наконец, отправиться в дом брата. Он спешил зря: брата уже не было в живых. Пришли род­ ственники, друзья, не забыл — проведал его в горькую минуту бывший начальник генерал Ермолов.