Сибирские огни, 1974, №6

Хорошая тема для большого газетного очерка. Хорошая тема д ля научной диссертации. Перед моим мысленным взором встал вопрос: «Судьба вот т а к замерзшего леса определяется только слепыми сти­ хиями? Или сложной работой ума человеческого и биением честных сердец?» Я написал роман «Ледяной клад». В действительности лес спасли. В романе — тоже. В действительно­ сти это было прежде всего смелым и рискованным решением сложной технической задачи , обыденные страсти человеческие прямого отноше­ ния к спасению леса не имели. В романе именно житейские страсти че­ ловеческие выступали на первый план, тесно переплетались между со­ бой и в чем-то помогали, а в чем-то мешали успеху задуманного дела. Углы зрения разные. Конечный ж е ре зульт ат одинаков: победа. О д н а ­ ко, на мой взгляд, за романом осталось известное преимущество перед научной диссертацией, в нем тщательно просмотрено, к а к люди побе­ дили не только природную стихию, но и то зло, которое создается в жизни разного рода подлецами. Р а б о т а я над «Ледяным кладом», я не р а з з адумы в ал с я над быто­ вавшим в то время термином «производственный роман». Он приобрел, да так и сохранил и посейчас, презрительное обозначение ж ан р а . Ко­ му, дескать, интересно читать дотошные описания ра знообра зных тех­ нологических процессов, когда это я вляе т ся и т а к содержанием их по­ вседневного труда. Ну, а кому интересно читать дотошные описания семейных и «треугольниковых» конфликтов, если предположить, что люди повседневно в семьях грызутся друг с другом, а жены изменяют своим мужьям , т а к же, к а к и мужь я женам? Дело читательского вкуса. Интерес к роману убивает не та или иная сфера человеческой деятельности, и з о б р аж а ем а я в нем, а степень мастерства писателя, обязанного не забывать, что хотя «из обезьяны ч еловека создал труд», но труд без человека — все равно, что дырка без бублика. Поэтому, описывая бублик, начинай не с дырки, а с теста, из которого он изго­ товлен. Тогда и «производственный роман» станет романом страстей человеческих, среди которых труд — основа жи зни — займет свое необ­ ходимое и достойное место. А вкус читательский надо воспитывать, влиять на его формирование. Может быть, потому, что годы своей молодости я отдал т яж е л ом у физическому труду, отнюдь не испытывая к нему недобрых чувств, а находя в нем светлые радости, я очень люблю писать о нынешней р а ­ бочей молодежи. Но не о хлюпиках и скептиках, не о разболт анных лентяях и за в с е г д а т а ях пивных и подворотен, а о тех р ебя т ах и девуш ­ ках, которые гордятся званием рабочего, неустанно поднимают на выс­ шую ступень свой духовный уровень и уровень культуры полюбившей­ ся им профессии. Пр а вда , некоторые критики и литературоведы поче­ му-то упорно не хотят зам еч а т ь этой моей особенности, приверженно ­ сти к рабочей тематике, а все «загоняют» меня, хотя и ласково, в Си­ бирь, в тайгу, но это дело критиков, им, к а к говорится, карты в руки, им виднее, где человек, а где дерево. Д л я меня ж е нет Сибири, нет тайги без человека, деятельного человека, т а к ж е к а к нет и хороших людей без любви к живой природе. Рабо ту в лесной промышленности, посвятив ей трин адц а т ь лет, я оставил с чувством глубокой грусти. Удивительно славные, т рудолю ­ бивые и умные люди все, с кем ни приходилось иметь мне дело, д аж е свирепый нач альник Главлесдрева, помнится, Личко, который на б а ­ лансовой комиссии в Москве рубанул: «Работаете, Сартаков , вы хоро­ шо, но нам не очень нужны бухгалтеры , которые сочиняют романы!» Он был прав. Потому, что и лит ера туре не очень нужны писатели, ко­ торые одиннадцать месяцев в году стучат костяшками счетов, а в д в е