Сибирские огни, 1974, №6

Нет нужды, что дровни да;вно заменены автомобилем и трактором: картина, нарисо­ ванная поэтом,— это часть нашей жизни в ее исторической протяженности и, следова­ тельно,— часть нашей духовной жизни и сейчас. «Но. может быть...» — в раздумье замеча­ ет поэт: ...такого рода Картины вас не привлекут; Все это низкая природа; Изящного немного тут. Это раздумье поэта, в котором звучит горькое сомненье относительно тогдашнего читателя, высказано было им в той же пя­ той главе отнюдь не из поэтического кокет­ ства. Только сам поэт мог отдать себе в то время полный отчет в том, какую меру не­ привычной новизны неоут :в себе его реали­ стические картины тогдашнему читателю, находившемуся в плену или ложного клас­ сицизма или сентиментального романтизма. Д а что читатель! И образованные литера­ торы, дружески относившиеся к поэту, и они не все и не сразу поняли, какой шедевр предложил он им. Если по поводу «Руслана и Людмилы» и «южных» поэм, явившихся в значительной мере данью романтической школе, он полу­ чал немедленные и восторженные читатель­ ские отзывы, то по поводу первых глав «Ев­ гения Онегина» он довольно долго не мо­ жет дождаться известий даже от своих друзей. Это тревожит поэта. В апреле 1825 г. он пишет П. Вяземскому: «Дельвиг у меня. Через него посылаю тебе вторую главу «Онегина». Тогда же спрашивает у Л. Пушкина: «Что Козлов слепой? ты читал ему «Онегина»?». Несколько позднее обра­ щается к нему же: «Что делает Жуков­ ский? — Передай мне его мнение о второй главе «Онегина». В октябре 1825 г. он пишет П. Плетневу, интересуясь тем же — как встречены его друзьями первые главы «Оне­ гина». ' «Созови мой ареопаг, ты, Жуков­ ский, Г.недич и Дельвиг — от Вас ожидаю суда и с покорностью приму его решение». В это же время он переписывается по по­ воду первых глав своего романа с К. Ры­ леевым и А. Бестужевым, находившимися, как известно, на крайних революционных позициях того времени. Поэту становится известно, что А. Бестужев считает неумест­ ным в романе о русской жизни, которая полна народных страданий, писать о балах и прочих увеселениях молодежи. Поэт не согласен с такой точкой зрения на художе­ ственное произведение. «Бестужев пишет мне много об «Онегине»,— сообщает он К. Рылееву,— скажи ему, что он не прав: ужели хочет он изгнать все легкое и весе­ лое из области поэзии?.. Это немного стро­ го. Картины светской жизни также входят в область поэзии...» Подобное письмо он пишет П. Вяземско­ му, которому показался непонятным образ Онегина и его характеристика, содержаща­ яся в письме Татьяны. Пушкин пишет свое­ му другу: «Отвечаю на твою критику: н е- л юд и . м не есть мизантроп, т. е. ненавидя­ щий людей, а убегающий от людей. Онегин .нелюдим для деревенских соседей; Таня по­ лагает причиной тому то, что в г л у ш и , в д е р е в н е в с е е м у с к у ч н о и ч т о б л е с к о д и н может привлечь его: если, впрочем, смысл и не совсем точен, то тем более истины в письме; письмо женщины, к тому же 17-летней, к тому же влюблен­ ной!..» Первым, кто в полной мере понял значе­ ние «Онегина» для русской литературы, был сам автор. «Твое письмо очень умно,— пи­ шет он А. Бестужеву в том же 1825 г.,— но все-таки ты не прав, все-таки ты смот­ ришь на «Онегина» не с той точки, все-таки он лучшее произведение мое». Он еще не знает, что нежинский гимна­ зист Н. Яновский — будущий великий писа- телыреалист Н. Гоголь — буквально зачи­ тывается в это время его главами из романа, а другой молодой человек, гимназист Чембар- ской гимназии В. Белинский, через десяток лет, став выдающимся русским критикбм, скажет; «Всякий образованный русский дол­ жен иметь у себя всего Пушкина: иначе он и не образованный и не русский». Позднее, в 1844 г., исследуя роман Пуш­ кина, великий критик назовет его «энцик­ лопедией русской жизни». Следует напомнить еще об одной особен­ ности этого романа, отмеченной в 1844 г. В. Белинским. «Прежде всего в Онегине,— указывает критик,— мы видим поэтически воспроизведенную картину русского общест­ ва, взятого в один из интереснейших мо­ ментов его развития. С этой точки зрения «Евгений Онегин» есть поэма историческая в полном смысле». Что же это за момент? Это было время, когда в недрах передо­ вой части дворянского общества вызревали революционные идеи. И Онегин, и Ленский, несмотря на их внутреннее несходство, представляли собою одно поколение — по­ коление русских дворян, из которого вышли декабристы. Известен не только замысел поэта, но и отдельные куски из главы, в которой глав­ ный герой, соприкоснувшись во время его странствий по стране с родным народом, преображается и сближается с молодыми дворянскими революционерами. Глава эта после поражения декабрьского восстания не могла быть опубликована, и до нас дошли только отрывки из нее. Они свидетельству­ ют о том, что первый русский реалистиче­ ский роман, родившийся в период первого революционного подъема в России, был за­ думан его автором как революционный не только в смысле жанровом, но и в смысле социальном. Помнить об этом не бесполезно. Волна, которая подняла будущих декаб­ ристов до уровня осознания ими необходи­ мости революционных преобразований, при­ открыла их взору не только будущее Рос­ сии, но и ее прошлое. В двадцатые годы значительно возрастает интерес вольнолю­ бивой русской поэзии к славным страницам прошлого. Вспомним хотя бы «Думы» К. Рылеева. Пристально вглядывается в прошлое сво­ ей родины и Пушкин. Ето внимание привле­ кает к себе сложнейший период в жизни