Сибирские огни, 1974, №6

каждого любителе русской поэзии, каждо­ го русского человека. В этот дань родился Александр Сергеевич Пушкин, солнце рус­ ской поэзии, слава и гордость России. Со дня рождения поэта прошло более полутора сот лет, а со дня его гибели — более века. Срок немалый. И на его протя­ жении празднования эти проходили в са­ мых различных местах и по-разному — и в Москве, и в Болдино, и в старом Петербур­ ге, и новом Ленинграде. Но в Михайловское в этот день всегда схо­ дились и съезжались жители со всей псков­ ской округи, да и из-за пределов ее. В 1924 году, в связи со- 125-летием со дня рождения поэта, здесь проходили боль­ шие торжества при участии Академии наук СССР и писательской общественности. В пе­ чати появилось немало статей о Пушкине, в том числе примечательная статья А. В. Луначарского, четко и ясно отделив­ шая гениальное наследие поэта от бросав­ ших на него тень некоторых вульгарно-со­ циологических взглядов. С этого времени празднования в Михайловском становятся ежегодными. Их прерывают лишь годы Ве­ ликой Отечественной войны. Но и тогда народная тропа не зарастала к поэту. На могиле его всегда лежал пучок полевых ромашек, тайком от оккупантов возложен­ ных не терявшей веры в советскую Россию колхозницей, или зеленая ветка сосны, принесенная из лесу мужем этой колхозни­ цы, солдатом-партизаном. А потом, в 1967 году, решено было про­ вести в Михайловском такое широкое празднование дня рождения поэта, какого до этого еще не проводилось. Это праздно­ вание, с при влечением к нему большого чис­ ла литераторов из России и других брат­ ских республик, из стран социалистического лагеря и буржуазных стран разных конти­ нентов, с открытым доступом на него ши­ рочайших масс читателей, должно было явиться началом ежегодных Пушкинских праздников поэзии. И вот на эти-то торжества пушкинского гения, на праздник русской поэзии и всей советской литературы и ехал сейчас народ со .всех концов области, а также из Ленин­ града и Калинина, из Великих Лук и Нов­ города, Москвы и Прибалтики, Белорус­ сии и Украины, и даже — Урала и Сибири. Ехали без приглашения и командировочных, в счет своих отпусков и своего личного бюджета. И нам, приглашенным на этот праздник ее устроителями — Союзом писателей СССР и Псковским обкомом КПСС,— было радо­ стно видеть начало этого широкого народ­ ного паломничества к поэту, уже накануне праздника принявшего такой широкий раз­ мах. Мы ехали и с жадностью впитывали в себя все, что открывал вокруг взор, с упоением дышали воздухом этих полей, пронизанных несмолкающей песней жаво­ ронков, воздухом этих перелесков и гово­ рили о том, что переполняло нашу душу. О красоте этого типичиого для средней Рос­ сии пейзажа, такого неброского, но. такого лирического в своей неяркости линий и красок. Говорили об истории России и бран­ ной славе этих мест, связанных с события­ ми дней нынешних и дней минувших... И говорили о поэте. О нем-то мы гово­ рили больше всего. И тогда, когда еще на­ ходились в машине, вдали от Пушкинских гор. И позднее, посетив его могилу под стеной Пушкиногорского монастыря. И в са­ мом этом монастыре, где находится та знаменитая келийка, которую Пушкин имел в виду, описывал в «Борисе Годунове» сцену в Чудювом монастыре. И, конечно, говорили, а еще больше думали о нем, когда, наконец, подойдя по 1 лесной дорожке к Михайловскому, увидели сквозь листву д е­ ревьев полянку, засеянную цветами, а на другой стороне этой полянки — одноэтаж­ ное деревянное, под тесовой крышей, строеньице с крылечком посередине. Это и была та самая усадьба, в которой поэт провел два года из шести опальных лет, выдавших на его долю. Дом этот, в окружении желтых, белых и красных цветов, клубившейся фиолетовым дымком сирени и блестевших на солнце листвой деревьев, весело поблескивал от­ раженным в оконцах солнцем, желтел де­ ревянными приступками и перильцами кры­ лечка и вообще весь как бы сверкал и све­ тился. Рядом с ним, как мы это примерно и представляли себе, стоял в тени могучих деревьев, почти скрывающих его, малень­ кий и опрятненький домик Арины Родио­ новны. А дальше, за линией этих строений, откры­ валось то, что так гармонировала со мно­ гими стихами поэта, написанными здесь,— широкий, поросший пестрой травкой склон, под которым своенравно вилась серебрив­ шаяся на солнце Сороть, и два озерца си­ нели чуть за нею. А еще дальше зеленел лужок, и белели гуси на нем. А за лужком желтели нивы, из-за которых, среди гущи деревьев, выглядывали по гребню косогора крыши колхозной деревни. И эта деревня, как эта речка и озера за нею, как этот луг вдоль речки и гуси на нем,— все это было увидено нами впер­ вые, но, .вместе с тем, так, как будто бы давно было знакомо нам. Как будто это была наша родная деревня, в которой ког­ да-то мы родились и бегали здесь босоно­ гие, а потом уехали отсюда на долгие-дОл- гие годы. И вот внезапно вновь вернулись к себе, в свой родной дом, в свой угол. Такова оказалась сила с детства впитан­ ных нами слое, навсегда запечатлевшихся в нашем сознании: Везде передо мной подвижные картины: Здесь вижу двух озер лазурны е равнины. Где парус рыбаря белеет иногда, За ними ряд холмов и нивы полосаты, Вдали рассыпанные хаты, На влажных берегах бродящие стада. Овины дымные и мельницы крылаты... И сколько бы мы ни ходили потом по усадьбе, ,мы вспоминали новые и новые сти­ хи порта, ибо все, что было вокруг, что составляло его окружение тогда, все на­ шло свое точное и в высшей степени поэтич­ ное выражение в его стихах.