Сибирские огни, 1974, №6

му профессионалу. Но я не хочу этим ска­ зать, что актерскому мастерству нет нужды учиться. Настоящий театр не может опи­ раться исключительно ,на самодеятельность. Он может черпать из самодеятельности та­ ланты, но должен подниматься выше, расти, совершенствоваться на зиаФии законов дра­ матургии. сцены, жанра, внутренних зако­ номерностей творческого коллектива. Поэ­ тому я для себя сделал тогда вывод: если хочешь связать свою жизнь с театром, надо учиться. Однако бросить сцену я уже не мог. Пришлось совмещать подмостки и ин­ ститут. Я поступил в частный университет «Ниггпои» на факультет художественных искусств. Факультет не давал непосредст­ венно актерского образования. Он имел ши­ рокий профиль. Мы занимались историей театра, кино, живописью, скульптурой и д а­ же фотографией. Безусловно, каждый из­ учаемый предмет расширял кругозор сту­ дента, давал ему дополнительную сумму знаний. Конечно, многое зависело от собст­ венной подготовленности студента, его внут­ реннего потенциала. Должен, правда, ска­ зать, что графика, скульптура, костюм — все эти дисциплины особенно полезны для будущего режиссера. А я тогда стремился стать актером. Поэтому многое приходилось «доделывать» самому. И прежде всего — надо было читать, как можно больше чи­ тать. Параллельно со студенческой аудито­ рией у меня шла напряженная работа в те­ атре. Я перешел из с гатисто®-молчунов на роли. С огромным удовольствием играл в горьковской пьесе «На дне». Мы и до этого ставили русскую и советскую классику. Но когда сам ведешь роль, входишь в образ, раскрываешь его,— начинаешь все осмысли­ вать и воспринимать по-иному, более объем­ но, что ли... — К какому жанру вы лично тяготее­ те? — По моим наблюдениям, японскому зри­ телю приходятся большо по душе драмати­ ческие произведения. Сложные перипетии человеческих судеб, отношений, борьба кру­ тых характеров — все это как-то сильнее воздействует на нашего зрителя. Может быть, этим объясняется и моя склонность к драме, хотя мне не чужды и комедийные произведения. — Вам лично в жизни приходилось пере­ живать драматические, ситуации? ■*-> Да. Это было в'августе 1940-го. Вла­ сти начади тогда преследовать артистов, ра­ ботавших в прогрессивных театрах. В их числе оказался и я. Правящие круги решили поставить иод строжайший контроль дея­ тельность этих театров и лишить тем самым зрителя пьес с правдивым, реалистическим содержанием. Многие крупные актеры, ре­ жиссеры были брошены в тюрьму. Аресто­ вали и меня. Одяако противникам прогрес­ са добиться своего так фактически и не удалось. После войны, вместе со своими коллегами я создавал театр «Минею гейдзю- цу гэкидзё», который с 1950 года стал носить название «Мингэй». Эти иероглифы вы толь­ ко что видели на фронтоне нашего особняка. •— Как началась ваша режиссерская дея­ тельность? — В 1959 году внезапно скончался заме­ чательный режиссер нашего театра С. Ока- кура. Мне пришлось заменить его и продол­ жать готовить постановку пьесы современ­ ного японского писателя ' Хотта «Судьба». А в 1960 году ,в моих руках оказалась пье­ са Арбузова «Иркутская история». Она взволновала меня. Я несколько раз возвра­ щался к тексту пьесы, взвешивая возможно­ сти постановки «Иркутской истории» в на­ шем театре. Надо сказать, что в других те­ атрах уже игрались пьесы современных со­ ветских драматургов — «Русские люди» Си- MOHOiBa, «Платон Кречет» Корнейчука и дру­ гие. Однако нам казалось, что в этих поста­ новках чего-то недостает. Они по ряду при­ чин звучали слабо. Поэтому, прежде чем взяться за постановку «Иркутской истории», я хотел взвесить все.за и'против, проанали­ зировать собственные силы. Что касается японского зрителя, то его давно привлекали произведения советских писателей. Поэтому в одном можно было не сомневаться — ес­ ли спектакль поставить хорошо, убедитель­ но, сама идея «Иркутский истории» прозву­ чит привлекательно и полюбится нашему зрителю. Мне приходилось слышать от крити­ ков, что эта пьеса в вашей постановке име­ ла грандиозный успех, не так ли? — Думается, что здесь прежде всего сле­ дует отметить, во-первых, саму пьесу, а, во- вторых, игру актеров. С точки зрения ре­ жиссерской, скажу, что я работал с-увлече­ нием. Но, повторяю, ,на свой личный счет всю благодарность зрителя я принять не могу. Важно отметить другое — арбузов- ской «Иркутской историей» открылся новый горизонт в постановке современных совет­ ских пьес в нашем театре, да и в других коллективах. Это, если хотите, для нас яви­ лось своеобразным «вторым дыханием». Об этом тогда много писали театроведы, критики. С чем-то они сетлашались, против чего-то возражали, но общее впечатление от раскрытия темы высокой гражданствен­ ности было положительное. Лично я люблю Арбузова, его драматургию. Мы показали в 1964 году еще одну его пьесу — «Поте­ рянный сы,н». — Какие еще советские пьесы вы стави­ ли? - Успех, большой успех, выпал на долю «Поднятой целины» Шолохова. Поначалу я побаивался, что тема коллективизации бу­ дет не совсем понятна японскому зрителю. Слишком уж далекая обстановка и по вре­ меня, й по своему содержанию. Но тревога оказалась напрасной. Образы Нагульнова, Щукаря полюбились зрителю. Признаюсь, кое-что мы заимствовали в плане оформле­ ния спектакля из постановки «Поднятой це­ лины» в Большом драматическом театре имени Горького в Ленинграде. Этапным спектаклем на сцене нашего те­ атра можно назвать пьесу М. Шатрова «Шестое июля». Мы поставили и сыграли ее к столетию со дня рождения В. И. Ленина. Очень удачно провел роль Ленина талант­ ливейший актер Осаму Такидзава. Меня с ним связывают долгие годы совместной ра­ боты. Вместе с ним мы были арестованы.