Сибирские огни, 1974, №6

И. Синягин, академик В А С Х Н И Л О НАУЧНОМ ТВОРЧЕСТВЕ В одном из своих очерков английский пи- цатель Джон Б. Пристли писал: «...в тече­ ние последних тридцати лет сотни людей говорили мне, что они могли бы написать хороший роман, пьесу, сборник эссе, будь у них время. Ну, что же, у меня было вре­ мя». Джон Пристли нашел время, чтобы стать большим писателем. Наука — это, конечно, не то, что литера­ тура. Но и для науки тоже «нужно время». Причем это следует понимать так, что для иауки, как для дела,— -всё время, а для всего остального, как для знаменитой пет­ ровской «потехи»,— час. Сейчас, когда подошли ср-оки подвести кое-какие итоги своего пути, я, пожалуй, тоже могу сказать: «Ну, что ж, и у меня было время для науки. Пусть немного, но было». Особенностью большого круга моих сов­ ременников — научных работнико.в-комму- ниотов была необходимость сочетать науч­ ную и организаторскую работу, быть не только ученым, но и пропагандистом, ад­ министратором, строителем, дипломатом и невесть еще кем. Это не зависело от жела­ ния, даже от склонностей — просто так бы­ ло нужно. И, вероятно, самым трудным в этом потоке дел было -найти то заветное время, о котором я сказал выше. Я знал очень многих людей, которые имели отношение к руководству -науч-ными учреждениями. О-ни носили высокие звания академиков. Но среди них всегда, по тому, как они искали и -находили -время для на­ стоящей живой -науки, можно было отли­ чить подлинных ученых от околонаучных деятелей, наиболее ярким представителем которых был знаменитый пушкинский князь. Помните, конечно: «В Академии наук за­ седает кня-зь Дундук...» Может быть, здесь -нет необходимости писать о целях науки, о ее социальной ро­ ли, о том, что наука все больше становится непосредственной производительной с и л о й общества. Это общеизвестно. Об этом писа­ ли так сильно, как я никогда не мог бы напи­ сать. Доступнее сказать о некоторых сторо­ нах научного творчества. Здесь тоже есть такие вопросы, -на которые далеко не п-росто ответить. Почему тот или иной человек становится у-ченым, а другой, даже желая заниматься наукой, им не делается? Я думаю, есть ка­ кие-то черты характера, склонности, что ли, которые толкают человека на этот путь. Когда у нас, после -войны, стали побольше платить кандидатам и докторам, многие люди, до этого иронически смотревшие на науку, вдруг почувствовали тягу к ней. Но ведь это не ученые, и склонность у них к повышенной зарплате, а не к науке. Н ау ка— это прежде всего поиски ново­ го, которое правильнее, выше, умнее, чем старое. Процесс поискав нового удивитель­ но интересен, бесконечно сложен и разно­ образен. Причем, само новое тоже может им-еть нерав-ноз-нач-мую оценку. Я часто вспоминаю известную оценку К. А. Тими­ рязева, которую о-н дал одному диссертан­ ту: «...-в Вашей работе много нового и ин­ тересного, но интересное — не ново, а но­ вое — не интересно». Научному работнику очень важно поста­ вить перед собой достойную цель, чтобы новое, которое он хочет достичь, было бы и интересным, то есть чтобы оно хоть на йоту двигало вперед человечество, его зна­ ния, жиз-нь. Научные достижения нужно, прежде всего, оценивать с точки зрения ин­ тересов нового общественного строя, но при этом, я уве-рен, что все действительно от­ крывающее истинные зако-но-мерности в природе и обществе,— все это объективно служит прогрессу человечества в цело,м. В научной работе есть много замечатель­ ных сторон, очень увлекательных рабочих процессов. Вы задумали или получили за­ дание разработать какую-то тему. Вам яс­ но, что именно требуется выяснить. Теперь нужно, не жалея времени и сил, с упорст­ вом муравья и энергией пчелы, собрать все, что известно по этой теме. Это нелегко. Не все выдерживают этот кропотливый и тяжелый труд. Да он не только тяжелый, но и требует нешуточной квалификации.