Сибирские огни, 1974, №5

— Так то было до приговора, до конца! А тут душа наизнанку. Д а ты не боись! Лозунгов кричать и народ булгачить не буду. Тут дру­ гое... Чудно! Жил человек, пимы катал, суматошился, дорогу свою ис­ кал. На гармони играл... Ну кой-кого, кто поперек напоследок стал, зашибить пришлось. А тут и самому... каюк! Дядя Леонтий передернул повязку на лбу. — Значит, так ничего и не понял? — Почему не понял? Все ясно. Еще больше прояснилось, покуда вы суд вели. Зарвалс я я до самого... козырька. Ну да теперь что об этом? Приговор правильный. Зар або тал ,— И Егор обратился к стоя­ вшим рядом с ним часовым с винтовками: — Пошли, что ли, братки? А то кабы бабы хлюпать не начали! — Он, как бы прощаясь, повернул­ ся, оглядывая зал, и встретился глазами с Киром.— Вот уж ты тут совсем ни к чему, Кир-лыр! И откуда только вызнал? А может, кто знает, и пригодится тебе это самое в жизни дальше. Если уж на про­ щанье встретились, передай еще раз матери поклон и скажи, что Егор- ка-Петух соколом не взлетел, прихватили на пряслах. Ну, а теперь, чтоб тебе малость повеселей стало, споем, что ли, нашу походную.— И Егор, ка к всегда перед началом песни, задорно поднял вверх под­ бородок. Дядя Леонтий молчал, один из членов трибунала, одетый в сол­ датскую гимнастерку, резко прикрикнул: — Часовые, вывести осужденного! Егор не унимался. — Не шуми, трибуналец! Все равно теперь выше вышки не дашь!.. «Сре-еди лёсо-ов дремучих ра-азбойнички идут...» — Часовые торо­ пливо начали его подталкивать к боковой двери, и уже из коридора донеслось: «...Носилки не простые, из ру-ужей сло-ожены!..». А Кир смотрел застывшими глазами вслед и беззвучно, про себя, пел: «А поперек ста-альные мечи положены!..» Он не чувствовал, как по щекам его бежали слезы. И очнулся тогда, когда кто-то платком стал ему вытирать слезы. Кир вздрогнул и отпрянул. Рядом сидел дя­ дя Леонтий. — Уйди! Не трогай меня! Дяд я Леонтий положил руку ему на плечо. - Вот иголки как ежик выставил. Успокойся. Таких слез, Кире- нок, стесняться не надо. Мужские они. Молчаливые. А подсел к тебе, чтобы вместе поразмышлять. — О чем?! Пропусти меня, я пойду! А дядя Леонтий будто и не слышал: — А вот ты мне на один вопрос ответь: «Голос труда» ты как рас­ пространял? От всей души или только из озорства? У Кира сразу на вспыхнувших щеках стали сохнуть слезы. — Как из озорства?! — Значит, партийное задание от души выполнял? Тогда еще ска­ жи: если бы вдруг да кто-нибудь у тебя всю пачку газеты со всеми ее призывами за правду жизни из рук выхватил, стал рвать, ногами топ­ тать? Что бы ты сделал? Кир нахмурился, ища ответ. — Молчишь? А думаешь, мне. и всему трибуналу легко было разо ­ браться, по-че-му он... И такое решение принять? Кир продолжал глотать давящие горло слезы. — И тебе его нисколько не жалко? — Жаль . Очень жаль! Тем более, когда чувствуешь, что и сам в чем-то виноват. — Ты-ы?!