Сибирские огни, 1974, №5

комства руки, называя себя: Вадим, Михаил, Николай... Подошел и еще один. Пальцы и ладонь у него были шершавыми и жесткими. — Гриша. Ты тут не тушуйся. Держись ,— сказал он, крепко по­ жав руку Кира. Последним лениво придвинулся узколицый блондин. Он нехотя нодал левую руку, и, назвавшись Евгением, потыкал пальцем Кирч в лоб, потом в живот, и, отвернувшись, пренебрежительно бросил: — Лоб и плечи крепкие. Зато пузо все равно — ржаное. Кир хотел было — будь, что будет — поддать узколицему: драть- ся-то не учиться. Но опередил Игорь. — А не пора ли, Евгений, кончать тебе со своими дворянскими з а ­ машками?! Евгений гордо вздернул подбородок. — Дворянами были еще мои деды и прадеды. И я роддлся дворя­ нином. Им и останусь. Вмешался горбоносый Николай: — Но ты же принял, как закон, указание Баден -Пауля, что в ше­ ренгах мирового скаутизма должны шагать все, «к какому бы общест­ венному классу они ни принадлежали»? Вот, Гриша у нас? У нас! И ты с ним в отряде шагаешь рядом. Так почему вдруг «ржаное пузо»? Евгений с насмешкой посмотрел на Николая. — Я думал, что кто-кто, а ты в своих корнях устойчивее. Самому младшему из нас — Игорю, тому еще простительно. Папаша у него ни одной трибуны на митингах не пропускает. Ну и сын начал пропи­ тываться демократическим душком. А ты?! Что-то не пойму. Гриша? У него отец, кавалер трех георгиевских крестов, погиб героем, защищая нас с вами. Гриша — лучший ученик в гимназии. Успевает и отлично учиться, и зарабатывать своими руками, чтобы помочь прокормиться больной матери-портнихе и младшим сестрам. Такого человека нельзя ке уважать. Может, это будущий Ломоносов. Почему бы для него не­ много в ряду и не потесниться? Причем это я говорю не за углом, а при нем. Пускай уже лучше с нами будет. А если начать принимать в скауты безо всякого отбора, а всех и вся подряд, то... зачем огород го­ родить с проверкой, первым и вторым разрядом, подготовкой к ним и всякими экзаменами? Как думаешь, Вадим? Вот ты — наш закон ­ н и к ?— Он обратился к полнощекому парню, который сидел, полуза­ крыв глаза. Вадим открыл веки, почесал переносицу и важно изрек: Скаутизм — вне политики и классов. Баден -Пауль говорил: «Дом, разделенный на части, устоять не может». Главное — единство нации. Лицо у Евгения покрылось бурыми пятнами. — Устарело! Чепуха! Такая же, как вот эта некрашеная табурет­ ка и всякие значки «столяра», «телефониста», «пожарника» и прочее! Сейчас каждый из нас, как никогда, должен точно определить свой путь, свою линию. — А ты сам определил? — А я ее никогда и не менял! Буду и останусь верным нашему первому, заглавному закону.— И Евгений с пафосом добавил: — Вер­ ным и тому, кого хозяин этой комнаты так трусливо, с оглядкой, не без помощи папеньки, вычеркнул,— государю и монарху! Игорь, с подергивающимися, побледневшими губами, поднялся со стула и «по-бизоньи» раздул ноздри. Сейчас и рога выставит. Не дал Николай. Он по-командирски резко приказал: — Хватит! Нечего в позы становиться. Сообщаю: на днях — в по­ ход! Большой. Полный. Вот в нем и покажете и свои линии, свои позы, и кто на что способен не на словах, а на практических делах.