Сибирские огни, 1974, №5

форму городской начальной школы, хоть в ее классах и жила неприми­ римая вражда к скаутам — переодетым гимназистам и реалистам. Бое­ вой клич «Бей скаутов!» в школе утвердился прочно. Не откликались на него только трусы из трусов да самые ленивые откормленные «куп­ чики». Но сейчас завидовать было определенно нечему, а бить просто ж а л ­ ко. Скаут был весь... синий. Голые ноги усыпали сизые пупырышки, как у индюшат на генеральском птичнике, а губы — ровно у мертвяка. Но «мертвяк», хоть и с трудом, растянул рот: — Вот кто п-пищал! А я думал — щ-щенок. Ж -жалко стало. У т-те- бя это з-здорово п-получается.— И скаут сделал попытку присесть на негнущихся'в коленках ногах.— Н-не выходит. Залежался ! Кир съехидничал: — Смотри-ка, залежался ! Замерз, как цуцик, вот и все. — Пожалуй, ты п-прав. 3-значит, все-таки форточки и снега н-недо- статочно. Н-надо еще что-то... Кир насторожился: похоже, какой-то ненормальный. Возьмет да бросится кусаться. — Какой такой форточки? — Обыкновенной. Всю зиму с открытой с-спал и с-снегом обтирал­ ся. А в-вот все же... Настороженность исчезла и пришло удивление: обтираться зимой снегом? Это не каждый может! — А ты как сюда попал? — На-на баржу? По п-причальному канату. Часовые по т-трапу не пускали, н-ну я и... Удивление стало сменяться уважением. Скаут не придурочный, а совсем наоборот. Шутка ли, по канату забраться. Не хуже, чем в цирке! Вон у самого губы деревянные, а еще разговаривает. Другой бы и слова не сказал . Кир р а зж ал кулаки. — Ты знаешь, что? Ты тут побудь, а я мигом! — И рванулся по п а ­ лубе, взвихривая из-под ног облачка пепла. На палубе никого не было. И только на корме, на канатной катушке сидела мать. Если бы не широкая оранжевая кайма на подоле юбки, ее и узнать было трудно. Голову и плечи закрывал широкий башлык из мешка, усыпанный толстым слоем пепла. — Мам, ма-ма! Там скаут совсем замерз, ходить не может! Вместе с пеплом мать сбросила с головы мешочный колпак. — Выспался? Какой еще скаут, приснилось ли, чо ли? — Вправду. Он в кипах ночевал, из которых ты головешку выбро­ сила... Вылез, а сам синий весь, аж уши темные. Мать, отряхиваясь, встала. Скаут, скрюченный в комок, так и сидел у кип, уткнув подбородок в пупырышные коленки. Мать свела вплотную черточки бровей. — Надо ж, чуть не на голе из дому выпущают? — подхватила скаута на руки и понесла к дверям рубки. Вошла и положила скаута на нары. Проснулся старший солдат и сразу заорал: — Кто дозволил тутока ла зарет учинять?! А мать, стаскивая ботинки со скаута, на крик «старшого» д аже и головы не повернула. — Чем шуметь, лучше пошарь-ка да водки найди,— И в голосе у нее прозвучала такая нота, что солдат перестал кричать и забормотал: — Тю! Баб а , хучь и гвардейского складу, а баба и есть. Не видишь, што ли! — И он показал на глухую стенку рубки, вдоль которой, не з а ­ меченные до этого Киром, частоколом стояли винтовки, вставленные в зарубки двух полок — широкой нижней и узкой верхней.— Водки ей