Сибирские огни, 1974, №5

его седым ветераном в ясный сегодняшний день. С тараясь нащ упать те или иные линии в творчестве писателя, иногда невольно стре­ мишься уместить их в каких-то определен­ ных временных рам ках. Но в данном случае не это стремление заставляет присоединять «Стародуб» — повесть о дореволюционной керж ацкой деревне — к летописи современ­ ности. Слишком крепка здесь мировоззрен­ ческая связь. Н адеж но отгорож енная от всего мира горными хребтами, тайгой, бурного нрава рекой, стоит к ерж ац кая деревуш ка с выби­ тым словно из скалистой глыбы названием Вырубы. Но новая жизнь врывается в ста­ рообрядческую глухомань, новые веяния пробиваются в керж ацкий быт то побывав­ шим на солдатской службе да еще и на к а ­ торге Феофаном Кондратьевичем, то при­ блудным, гонимым киргизом, то выброшен­ ным с разбитого плота малым парнишкой. И, видно, недаром керж аки стремились уто­ пить Култыш а в волнах свирепой Оньи. Б е­ лой вороной вырос этот мальчик, усынов­ ленный непокорным «каторжанцем». Г лав­ ное в Култыше — бескорыстие, самоотвер­ женность, доброта. Он умеет жить д л я лю­ дей, умеет в различных испытаниях взва­ лить на себя самую тяжелую ношу. Это и роднит таежного охотника Култыша с глав­ ными героями творчества Астафьева, на д о ­ лю которых выпала совершенно иная жизнь в совершенно иное время. Многое в образе Култыш а помогает нам увидеть во плоти то, что мы назы ваем истоками народного х а­ рактера. Вот почему «Стародуб» ■— одна из частей той большой книги, которую созда­ ет Астафьев о своем поколении. Сущ ествует два варианта повести «Старо­ дуб»: первоначальный, впервые опублико­ ванный в альм анахе «Прикамье» в 1959 го­ ду, и окончательный, обычно открывающий сборники произведений Астафьева, посвя­ щенные истории поколения. В первой редакции повести писатель ог­ раничивает свои художнические задачи, главным образом, защитой родной природы. Соответственно он выбирает эпиграф — сло­ ва А. К. Толстого: «Благословляю вас, ле­ са...». Ярко показано это в Тех эпизодах произведения, где старый бакенщик И зот Трофимович неутомимо воюет с бульдозери­ стом, порушившим деревья в кедровом бо­ ру, с парнями, дл я забавы подстрелившими глухаря. В арсенале старика есть и назида­ тельные сентенции, и д аж е громкая читка отрывков из книги писателя-ф антаста, про­ рочествующего о тяж ких последствиях вар ­ варского отношения к богатствам земли — об исчезновении лесов, каменного угля и нефти, загрязнении атмосферы. И центр повествования — сам сказ о Култыше — становится лишь иллюстраци­ ей к призывам к защите природы. О ткры ­ тая дидакгичность, прямолинейность суще­ ственно ослабили драм атизм конфликта между Култышом и вырубчанами. В окончательной редакции «Стародуба» был снят эпиграф. Вместо него стояло по­ священие Л еониду Л еонову. Тем самым а в ­ тор вольно или невольно подчеркнул более широкий смысл своей повести. Ведь и у Л е­ онида Л еонова тема русской природы сли­ лась с исследованием национального харак­ тера. Теперь в произведении в большей степени проявились социальные мотивы: автор чет­ ко противопоставил друг другу кержацкую общину и ушедших из нее таеж ны х охотни­ ков. Непрерывные их столкновения, ярост­ ные их сшибки обусловили фабульный строй повести, ее строгий композиционный рису­ нок, породили остроконфликтность произве­ дения. И в связи с этим ощутимо заявил о себе такой компонент астафьевского талан­ та, как драм атизм повествования. Им про­ низана вся повесть. Драматические события органично сплавлены с эпическими и лири­ ческими сценами, следуют одно за другим. Сразу же после рассказа о попытках уто­ пить маленького Култыша мы узнаем о на­ мерении послать безродного «на огонь». Вслед за этим идет сцена охоты на солон­ цах, приведш ая к разры ву Ф еофана Конд- ратьевича с родным сыном Амосом, и эпи­ зод смерти старого охотника. Д ал ее—драма неудачного сватовства Култыша, воссоздан­ ная на фоне его единоборства с коварной в весеннее половодье рекой. Кульминацией этого узла являю тся эпизоды голодного мо­ ра в деревне, хищнической охоты Амоса в горящей от засухи тайге, наконец, смерти Амоса и попыток одичавших вырубчан за­ копать с покойником Култыша. К этому следует добавить стоящую не­ сколько особняком, но очень органичную д л я повести трагическую историю бродячего киргиза. В глазах вырубчан этот забредший в село предвестник голода олицетворяет не­ умолимость рока, символизирует чуть ли не конец света. Остроконфликтность сюжета открывает широкие возможности дл я раскрытия харак­ теров, очерченных в «Стародубе» очень рез­ ко: Феофан Кондратьевич — человек пря­ мой, с суровой приверженностью к справед­ ливости; Култыш — мягкий, доверчивый, незлобивый, навеки плененный красотой тайги; мать Мокрида — бесовски хитрая, ханжески бездушная; Амос — жестокий, из­ воротливый. Д рам атизм и контрастность способствовали емкости, густоте повествова­ ния. Повесть оставляет ощущение широкого и полного художнического проникновения автора в мир Вырубов, знакомства с обита­ телями всех двадцати изб этого села. Меж­ ду тем автор и по именам-то назвал всего лйшь нескольких жителей деревня, а более или менее показал лишь четверых из них. Драматические события повести застав­ ляю т все время всматриваться в зловещий мир Вырубов. Та ж е стилевая особенность способствует и проникновению в мир тайги. А тайга и вообще природа в повести игра­ ют особую роль. Если в первой редакции «Стародуба» речь шла о защите природы, то теперь, напротив, природа рисуется как защитница, кормилица, наставница челове­ ка, в ее мудрой гармонии люди находят подтверждение своим гуманистическим иде­ алам . Более того, та ж е тайга — суровый