Сибирские огни, 1974, №5

6 Встанет отава, и все поблекнет. Редким и прощальным кажется лесок. И сквозь него видишь стога на той стороне. Они теперь не темно-зеленые, а серые совсем домашние, застоявшиеся здесь. Покинутый балаган развалился. Трудно, глядя на него, вживе представить махороч­ ный дым и разговоры... Пройдут по отаве молодые и старые скворцы, и еще ближе станет она небу лег­ кому и внезапному после затяжных дождей, после работы, которая не давала смот­ реть на него неозабоченными глазами. Знаю, ни земля, ни душа при этой земле — не пустуют, не могут пустовать. И зем­ ля в переменах, и душа в переменах. Часть ее — унесут е собою скворцы, и, если не все вернутся, души убудет... Разным силам жить и бороться в душе. Но в ней всегда остается место для свет­ лой надежды. У земли эта надежда называется отавою. Г Л А В А IV 1 Мерцая, исчезая и Вновь возникая — То высоко, то у земли — Качалась стая. Как странный — черный с синим — плат, Какой-то силой Туда влекомый и назад — Ее носило. Она была во всех местах — Здесь, в отдаленьи. И в сердце вызывала страх И удивленье. В полете видели ее, Потом — упавшей. Упала стая, и жнивье — Чернее пашни. 2 Ночью был ветер и дождь. Столько листвы облетело В пруд с побережных берез, кленов, осин, тополей, Лиственным слоем таким тихие воды укрыло. Что на тот берег кулик посуху перебежал. 3 По шуму первому берез Душа истосковалась за год — Вот так желанен нам мороз. Или снега, пока не лягут. Родимый дом! Весенний дом! Отдохновенье после стужи. Послушать поднебесный гром Трава высовывает уши.