Сибирские огни, 1974, №5

ка, с куда большим стаж ем работы. Какое это имеет значение? 0:н — заместитель сек­ ретаря партийного бюро, ударник коммуни­ стического труда. К нему с подлинным и глубоким уваж ением относятся в коллекти­ ве. В общем, каверзный мой вопрос о про­ фессиональном престиже был полностью д е­ завуирован на одном-единствеяном приме­ ре. А работы между тем . не убывало. Авралы сменялись короткими передышка­ ми, во время которых мы поочередно ухо­ дили покачаться часок-другой на поролоно­ вых л авках — так сладко спится с устатку! Поочередно становились на кухонную вахту. Д руж но, всей семьей, гоняли чаи. В среднем рабочий день длился 16— 18 часов в сутки на душ у населения. — У нас еще ничего, — утеш ал меня С е­ мен Васильевич. — Вот если вам .удастся на К узбасс поехать, тогда увидите... Ведь что характерно? М аршрут самый короткий — меньше трех суток, а уматываешься!.. П арадокс! Разными путями приходят люди к любой профессии, на любую работу. Почта — не исключение. Больш е семидесяти процентов разъездны х работников прижелезнодорож - ного почтамта имеют стаж свыше трех лет. Это уж е наверняка — кадры. Эти не изме­ нят профессии. А текучесть естественна. Почтовый вагон предъявляет строгие тре­ бования. Работа тяж елая, беспокойная, от­ ветственная. Не все выдерживаю т ее ритм, ее напряж ение. Здесь нельзя ничего делать вполовину или хотя бы чуть меньше, чем должно. Ж елательно ж е — столько, сколь­ ко надо, и еще, сколько потребуется. У поч­ там та только собственных 135 вагонов, и все в постоянном обороте, а линейщиков, разъездны х связистов, — менее четырехсот. Каждый наперечет, каж ды й на виду. Рискуя заслуж ить упрек в чрезмерных преувеличениях, я тем не менее позволю себе сравнить работу в почтовом вагоне с... тренировкой будущих космонавтов. Ей ж е ей, здесь не меньшие нагрузки и перегруз­ ки! Тут и бесчисленное количество разнооб­ разнейших тестов на быстроту реакции, на сообразительность, на всякого рода «ава­ рийные ситуации», на выбор «нештатных» вариантов, и физические упражнения с отя­ гощениями, и динамические экзерсисы, и-тря­ ска, как на приличном вибростенде, и мно­ гократные смены давления и температур — от промороженных сквозняков зимой до тропического пекла в летнюю пору. Что сурдобарокамера против почтового вагона! Л адно, пусть я хватил лишку. Допускаю. Все равно, по глубокому моему убеждению, молодому человеку, чтобы проверить себя всесторонне, не мешает поработать р азъезд­ ным почтарем. Если выдержит, — значит на все годится. Если выдержит, — скорее .всего никакой другой профессии искать не станет. Кроме шуток! Отсюда, между прочим, и текучесть. Что говорить, трудно. Особенно девушкам. Они- то и составляют в большинстве своем те тридцать процентов или около того, у кого стаж не достигает предела устойчивости — трех лет. Плюс к этому еще одно законо­ мерное явление — девушки зам уж спешат... А молодухам почтовый вагон не то чтобы противопоказан, он как бы несовместим с их новым семейным качеством... К ак и в иных местах, среди связистов такж е встречаются люди нерадивые, недоб­ росовестные и, чего уж преха таить, даж е нечестные. Но сам характер, смысл и содер­ ж ание работы очень скоро обнаруживаю т недостатки человека и практическую невоз­ можность его дальнейшего пребывания в коллективе. Д л я разъездны х почтовых работников, как и для некоторых других категорий свя­ зистов, по-моему, существует своеобразный измеритель их профессиональной пригодно­ сти, что-то вроде нравственного коэффици­ ента. По нему, а не по любым иным каче­ ствам, судят о работнике. Высокая сознательность, совестливость, преданность долгу, делу, а не приказы и не сверхурочные обязываю т их сразу после утомительного и трудного рейса по первому зову оставаться на очередную авральную разборку почты, что случается, к сож але­ нию, слишком часто, в свои законные дни отдыха приходить и днем, и ночью на са­ мую тяжелую работу — на перрон. Были у меня поездки с почтовиками еще. Несколько поостыли восторги, им на смену пришли здравы е размышления, но ничуть не убавились восхищение и уважение, пришед­ шие «с первого взгляда». Я намеренно прерываю здесь ташкент­ ский маршрут, хотя как раз он-то и был для меня откровением, потому что последу­ ющие впечатления позволили отсеять несу­ щественное, избавиться от предубеждений, подтвердили сомнения, дали возможность спокойно во всем разобраться. * * * Мудрый человек, Николай Агапович Бры­ ков! Он точно составил программу, посте­ пенно, ненавязчиво втягивая меня в плот­ ные слои почтовой атмосферы. Не успели мы вернуться из Ташкента, как открылся новый маршрут, дальний, обещан­ ный. Я еще и дух не перевел, а уж е снова очутился в ставшей так быстро привычной обстановке почтового вагона. Все было так или почти так, но в то же время совсем по-иному, начиная с того, что рейс на Тбилиси, через пять союзных, де­ сять автономных республик, три края и двадцать одну область, предстояло совер­ шить в почтово-багажном поезде, шесть раз менявшем в пути следования свой номер. Почтово-багажные маршруты — законо­ мерная неизбежность. Появились они срав­ нительно недавно, лет пять или шесть на­ зад. Они не могли не появиться. Не будь их сегодня, вся почтовая служ ба неминуемо пришла бы в полное расстройство. Их изо­ брели, чтобы окончательно не распалась связь времен. С одной стороны, тот самый Взрыв Все­ общего Общения, на который я ссылался, уж е не могли обеспечить простые пвчтовые