Сибирские огни, 1974, №5

— Ну, как сегодня? Доктор был? — Вроде и успокоиться, наконец, можно. Доктор-то сегодня ве­ селый уходил. Шутит: «Мне, говорит, у вас теперь и делать почти не­ чего. Головокружение пройдет быстро. Заставляйте подниматься поча­ ще, не бойтесь, а я через недельку зайду посмотреть... как Кир на ули­ це в чижика играть будет». Такой обходительный, спасибо ему. И вам... — Мне-то за что? — За доктора. Мне бы одной такого не добиться. Из них ведь не каждый в прачечный флигель разбежится. Чаю выпьете? — С удовольствием. З а звя кал а посуда. А потом опять голос матери: — Может, перед чаем-то что и покрепче примете? С радости. Се­ годня вроде как праздник у меня. — Приму. И тоже с радости. Д а и... для храбрости. Слышно было, как мать и дядя Леонтий чокнулись гранеными стопками. Киру захотелось повернуться от стенки, но он решил дослу­ шать, для чего дяде Леонтию такая особая храбрость. — Это с кем еще воевать собрались, Леонтий Никанорович? Вро­ де вы и так не из пугливых. И тут дядя Леонтий заговорил не так, как всегда,— ясно и точно, — а очень сбивчиво. — Такой вид храбрости, Арефа Семеновна, иной. С самим собой воюю... — Что ж такое доспелось? Д яд я Леонтий совсем стал проглатывать слова. — Спеет и... зреет оно уже давно. Вот только... вслух сказать не получается. Дело в том, что... — А вы, против своих правил, еще стопочку выпейте и говорите. Вот душе и станет свободнее. —■ Вряд ли тут и вторая стопка поможет. Дело в том, что... Л а д ­ но, буду с плеча рубить. Вы ведь, Арефа Семеновна, видите, как я к вам и Киру отношусь? Близкие вы для меня стали, родные. И как раз тогда, когда дядя Леонтий заговорил тверже, у матери, наоборот, появилась в голосе дрожь. — Так... и мы вас не только уважаем, Леонтий Никанорович. И вы для нас как родной. — Значит, может, и пора решить, чтобы по-настоящему пород­ ниться? Насовсем. На всю жизнь. Ведь я вас, Арефа, давно...— И тут дядя Леонтий сказал какое-то слово так тихо, что Кир не расслышал. А мать проникновенно и просто проговорила: — Спасибо тебе, Леонтий. Я ведь тоже не только уважаю... Мо­ жет, и больше. Но только у нас... ничего хорошего да ладного не выйдет. — Почему? — Третий промеж нас стоять будет. — Архип? — Нет. Егор! — Кто-о?! — Сердцу не укажешь, Леонтий. Прости, если сможешь. Тут уж дальше слушать Киру стало невмоготу. — Мама, вы чай пьете? Можно мне встать и с вами вместе? Мать сразу подошла к кровати. -— Что ж, попробуй,— встань. Доктор советовал. А дядя Леонтий тоже вскочил, быстро подошел, крепко поцеловал в лоб, чего никогда еще не делал, пробормотал:- «Поправляйся, Кире- нок!» — и вышел из комнаты.