Сибирские огни, 1974, №4

дери —Она забросила отбитое горлышко в черноту рощи, а затем и осколки, донышко и граненый стакан. Хитрости во м.не нет, это ты знай, как бы ни сложились наши отношения. Бывало, и надо бы схитрить, а не получается. — Какие еще отношения? — насторожилась Тоня,— Ты не мудри. Чего на Оку прилетел? Он рассказал ей о своей работе, даже и о том рассказал — спокой­ но, с насмешкой над собой,— как оступился в Прибалхашье, обманул­ ся’в чувствах, и пришлось уехать, наняться в новую экспедицию. — Так один и ездишь? — Зимой поживу в Москве, наберусь ума, и — в дорогу. — А джем кому брал? — Себе! — Он улыбнулся ходу ее мыслей.—А ты меня на заметку, да? Я, Тоня, скорее безгрешный, чем грешник. Ты меня чем-то задела. Тоня хмыкнула: она с аппетитом ела намазанный маслом хлеб, колбасу и зеленый, хрустящий огурец. — Правда, задела. Все мне в тебе интересно. — Сколько же ты баб помял на веку, шатун! Алексей закурил, хмурясь. — Это не разговор. Я человек, не скотина. — А мы, что ли, не люди?! — Его не угадать, похвалила, польсти­ ла ему, а он недоволен,—Человек и есть первый грешник. — Не все же, Тоня! ' — Все! Кроме хворых и убогих. — Быстро ты рассудила: я так не думаю. Для меня каждый чело­ век—загадка. — Ты ешь, ешь,— торопила Тоня.— И я загадка? — Великая загадка. Как бы я хотел понять тебя. Тоня тихо смеялась, раскачиваясь всем корпусом, и в смехе ее, в медлительном перемещении тела таился призыв, завораживающая, притягивающая сила. — Зачем ты так, Алеша?! — выпевала она.— Потому что я тебя полюбила, да? „ _ Как — полюбила? — терялся взволнованный Алексеи,— Вдруг, ни слова не сказав, полюбила? — Разве без любви я пришла бы сюда? Все бросила... — Что же ты бросила? Домового? Лешего? — Ага! Лешака... Деревню...—сказала она невпопад.—Деревня моя во-о-он где, а мы с тобой где? В лугах. Избу бросила. — Позвала бы к себе. — В избу?!—Она рассмеялась с тайным превосходством над ним,—В избу мужа зовут, а не прохожего. Не зима, лето на дворе. — Мужа зачем звать? — допытывался Алексей.—Муж и сам в избе, если он есть. — Смотря какой мужик: одного в избе не удержишь, другого не выгонишь. Ты-то на месте усидишь? Небось, на недельку к нам прилетел? — Не меньше месяца, Тоня. — Ах ты, пес, хороший ты мой! — открыто обрадовалась она, по­ тянулась к нему, схватила за руки, и он почувствовал, что и ее бьет дрожь, ведь она так и сидела в мокром после купания платье. Алеша ты, Алеша! Месяц! Только измени мне, только попробуй с кем загулять хоть на часок!.. Она звала и поощряла его; тревожась о возможной его измене, она говорила ему, что сегодняшняя их любовь уже позволена, уже она в их сплетенных пальцах, и нечего им ждать, робеть и теряться. — А почему ты не стал бы пить?