Сибирские огни, 1974, №4

этот кивок оставался как бы началом медленного движения — мало ли, может, человеку жмет воротник, и ему захотелось повести головой? Если же, пойманный на эту удочку, я быстренько отвечал на кивок, старец сперва смотрел на меня как будто чуть удивленно и только по­ том церемонно кланялся. Кивок издалека словно был для меня знаком приготовиться к приветствию, и эту игру мы вскоре великолепно освоили. Теперь я здо­ ровался почти с каждым из них, и потом, когда более или менее обвык, один из моих новых друзей с удивлением спросил у меня: — Э, послушай, откуда ты знаешь всех наших пенсионеров? Но это потом. А сперва мне было не до шуток. И в просторных кабинетах с ковровой дорожкою, и у скрипучих столов, отгороженных от остальных невыкрашенным фанерным щитом, стал я чрезмерно тих и, пожалуй, чрезмерно вежлив, и это казалось мне странным, потому что я всегда был не прочь с кем угодно пошу­ тить и достаточно громко посмеяться. И тут я вспомнил, что на Кубани я не один, что вместе со мной приехали сюда эти ребята — прорабы и шоферы из нашей автобазы, начальники смен и егеря, бульдозеристы и слесари-сантехники, приеха­ ли все — и общий отец, родной наш управляющий Неймарк, и его зам. Иван Степаныч, и партком с постройкомом при полном кворуме, и главный диспетчер Никанорыч с шофером Володей. Мне перед ними вдруг стало стыдно: и правда, как же это к сво­ им друзьям за помощью и за словом поддержки я не обратился чуть раньше? И теперь, когда я садился где-либо в просторной приемной, то одни из них спокойно устраивались рядом со мною, другие, поглядывая на меня, разговаривали между собою у окна, третьи подмигивали от двери, и под их взглядами я ощущал, как расправляются мои плечи, как поднимается выше подбородок, и потом, когда мне надо было войти, то, раскрыв дверь, я не торопился, чтобы все они тоже успели пройти, и в кабинете теперь мне уже надо было часто думать больше о том, чтобы вся эта моя сибирская вольница прилично вела себя, чтобы никто из них не повысил бы голоса — иначе что начнется, если дирек­ тор нового комбината, наш дед, откроет тут глотку, как у себя на оперативке? И эти ребята приходили потом и подбадривали меня, когда мне бывало плохо и почему-то не работалось, и сидели у постели, когда я приболел, и вместе со мною, когда я решил, что хватит, наконец, болеть, они поехали в горы, и они теперь всегда шли рядом со мною по улицам южного городка, и степенные старцы, с которыми я по-прежне­ му здоровался, наверно, заметили во мне перемену, потому что всегда теперь оглядывались, словно старались отгадать, что же такое со мною произошло. И хоть лица их были полны глубокомыслия, в силу возраста они давно уже были подслеповаты, и потому никто из них, конечно, не видел, как рядом со мною шли и ведущие спецы «Сибгипромеза», и вертолетчики, и шел нападающий Мотя, который отказался из «Ме­ таллурга» перейти в ЦСКА, и водитель тягача Гена Саушкин, который любит в тайге полихачить. И шел официант Валера, который на телевизионном конкурсе го­ родов, несмотря ни на что, занял первое место. Через год или полтора в Москве, когда со старыми друзьями мы собрались посидеть в одном хорошем месте, я рассказал о том, как в незнакомом городе меня спасала вера в сибирское товарищество, и один из нашей компании, человек ума весьма делового и трезвого, с усмешкой проговорил: